Антон вздохнул.
— Да ладно, чего ты. Садись. Пить хочешь?
— Хочу, — кивнул Антон, подходя к столу и усаживаясь за него.
— Держи. Просто вода, больше они ничего мне не дают, — Платон протянул мальчику маленькую пластиковую бутылочку.
— Так ты… тебя… тоже?
— Ага. А с тобой-то что случилось?
Антон в этот момент как раз жадно пил воду, поэтому закашлялся, торопясь ответить на вопрос.
— Я… кхе… я сам не знаю, что произошло.
— Зачем-то же тебя сюда привели, — заметил Платон.
— Ну-у… — Антон посмотрел на своего нового знакомого и, подумав, коротко рассказал историю, произошедшую с ним, не упоминая только, что он из прошлого.
Платон слушал с сосредоточенным выражением лица, иногда кивал, словно соглашаясь с чем-то.
Наконец, Антон замолчал.
— Вот это история, — протянул Платон. Теперь он смотрел на мальчишку с гораздо большим интересом, чем вначале.
— Не веришь мне? — спросил Антон.
— Почему же, верю. Со мной произошло нечто подобное.
— Правда? — с надеждой спросил Антон.
— Почти, — кивнул подросток. — Не слово в слово, но что-то очень и очень близкое.
— А что было в этих бутылках, не знаешь?
Платон покачал головой.
— Нет. Какое-то зелье, я так понял, но что именно за зелье — не знаю.
— Слушай, а ведь тот дядька… ну, который выпил это самое зелье… он ведь… — Антон замолчал, испугавшись того, что чуть было не сказал вслух.
— Превратился в гиену? — без особого интереса спросил Платон.
Антон кивнул, не в силах выдавить из себя ни слова. Его напугала эта мысль, очень напугала.
Платон со скучающим видом откинулся на спинку стула, закинув руки за голову и глядя в потолок.
— Хотел бы я превращаться, пусть даже и в гиену, — мечтательно произнес он. — Было бы здорово. Представляешь — раз! — и стал тигром.
— Как оборотень, — убитым голосом прошептал Артем.
— Ну, оборотни же только волки, — резонно возразил подросток. — А тут видимо можно в кого угодно превратиться.
Он вдруг со стуком опустил передние ножки стула на пол и внимательно посмотрел на Антона.
— А ты точно его не пил?
Антона аж передернуло, он скривился, словно его тошнило (его и вправду тошнило… немного).
— Вижу, что не пил, — хихикнул Платон. Он протянул руку. — Дай посмотрю, куда ты пролил эту гадость.
Антон вытянул свою руку и поморщился, когда холодные и какие-то слишком уж тонкие пальцы Платона прикоснулись к его коже. С минуту подросток осматривал руку Антона, силясь найти хоть какие-нибудь следы. Иногда он проводил кончиками длинных пальцев прямо по поверхности фосфоресцирующего пятна на коже, которое теперь, в свете дня, не было таким уж заметным.
