* * *
И тут — упс! Девушка порезалась осколками стекла, из ее руки выпала большая стеклянная «розочка», она смотрит на свои ладони из которых обильно льется кровь.
Какое-то время ее друзья не реагируют, замерев от неожиданности происшедшего, я же стремительно прохожу мимо этой пьяной компании, отвернувшись от вида крови.
Еще несколько секунд — и вот, я слышу, как у меня за спиной все бросаются на помощь своей порезавшейся подруге — слышатся причитания, подбадривания, кто-то спрашивает, нет ли у кого чистого платка.
«Не люблю кровь» — говорю я сам себе, будто никогда этого и не знал раньше — «все эти порезы, ужас что такое…»
* * *
Выворот с моста на Остоженку стоил мне погружения в глубокую грязную лужу по самые щиколотки. В полутьме (так что я даже не отличил эту лужу от грязного асфальта) я смело вступил в воду, даже не подозревая, куда ступаю, как мне потом показалось — именно туда, где лужа была наиболее глубокой.
Итак, холодная вода заливается в ботинки, так что я даже вынужден после присев на выступ кирпичного с решеткой забора их один за другим снимать и выливать из них воду.
Но от этого комфортней мне не становится. Кроме того, когда я иду, ботинки начинают «чвокать», притом весьма гнусно и громко. Мокрые, отяжелевшие шнурки придают этой «музыке» дополнительную «прелесть», почти барабанным ритмом ударяя по ботинкам при каждом шаге, выдавая при этом четкий, цокающий звук.
Немного этим раздраженный я уже было собираюсь идти к станции «Парк культуры» (до лужи я как раз собирался идти к «Александровскому саду», а там — смотришь и до «Площади революции» рукой подать, а где «Охотный ряд», там, сами, понимаете, «Пушкинская» сама собой напрашивается), как тут, как мне показалось — на другой стороне Остоженки промелькнул знакомый мне до боли силуэт.
— Сестра! — воскликнул я, но быстро перейти на другую сторону улицы мне помешали многочисленные машины: «Сестра!»
Но меня не слышали.
* * *
Какое-то время я движусь за ней по другой стороне, все ища разрыва в быстро проносящихся мимо машинах:
— Вот ведь! — говорю я — как назло нет пробок! Когда не надо — их полно, а сейчас…
В момент же, когда Сестра сворачивает на улицу, ведущую в сторону Арбата я не выдерживаю — и быстро перебегаю Остоженку. Визжат тормоза, нервно звенят клаксоны, из открывшихся окон авто слышится самая омерзительная брань, а я ускоряюсь, боясь, что Сестра исчезнет из вида.
А дальше было вот что — как бы быстро я не шел, мне казалось, что Сестра идет быстрее меня, притом не быстро идет, и отнюдь на бежит, нет, а именно идет. Я же еще немного — и перехожу на полубег, но это ничего не меняет, ближе к ней я не становлюсь…
