– Привет, мальчики! – Прыг в лодку. – Я готова, можно ехать.
Духами разит на всю реку. Ну, думаю, это будет не рыбалка. Она же всю рыбу испугает своими запахами. Да, я и Ваське говорил, баба на рыбалке – это пиши, что всё пропало. Приедем ни с чем. Ладно, поехали мы. Добрались до места, погода хорошая, начали рыбалить. Мы с Васькой на спиннинги, гостья на подергушку, вроде зимней удочки. Сидит на носу лодки, ну я говорил, вся из себя. Воняет на всю округу своей помадой. Вдруг, глядим, выдернула одну, потом другую рыбёшку. У нас с другом, пусто – пусто. Ваську это задело, и он скомандовал.
– Поедем на чаек, там рыба.
Завёл мотор и вперёд. У нас, на море, где много чаек, там и рыба, да и рыбаков полно. Прилетели туда, начали ловить. Опять у нас с Васькой пусто, а у городской ловится одна за другой. Тут и я начал нервничать.
– Гони Васька, вон к тем чайкам.
Опять взревели моторы, и наша лодка понеслась в другое место. Между тем, ветер на море стал крепчать, образовалось волнение на воде. На новом месте нам опять не повезло, а гостья уж и не ловит. Смотрю, а она всё время держится за скамейку, да подкладывает ладошки под пятую точку. Долго мы так летели с места на место по воде, не везёт и всё. А Васька всё не унимается. На нашей попутчице уж и лица нет. Лодка-то железная, а на море волны приличные пошли. Видать отбило ей зад, да и закружило с непривычки. Мне-то что, я всякое видывал. Васька, знай, летает от одной стаи чаек к другой. Взмолилась наша отпускница.
– Василий, бутылку куплю, только езди по-ти-ше.
Сама сидит, ни жива, ни мертва. Помада вся слезла, духи выветрились. У нас сразу рыба пошла. Давай дёргать на спиннинг, да не по одной. Нам бы ещё половить, только в раж вошли, да та сидит, умоляет нас.
– Куплю две бутылки, только поедем домой?
– Хорошо. – Согласился Васька. – Поедем завтра, а сейчас пристанем к берегу, отдохнём, как следует, заночуем, утром порыбалим ещё и тогда уж, поедем домой. Чтоб я ещё кого-то брал с собой! Не дождётесь!
К самому берегу не удалось причалить, кругом пни, да коряги. Васька бросил якорь в метрах десяти от берега и молчком, дал знать, что дальше идите пешком. Первой соскочила наша городская пассажирка, видать невтерпёж. Она, девушка городская, босиком забыла, когда ходила. Ноги увязли в иле. Сделала пару шагов. Наткнулась на корягу. Со всего маху брякнулась в воду. Я сыграл за ней. Еле поднялись с коленей, а, уж грязи наделали! Всю воду вокруг замутили. Нет, чтобы помочь нам, этот длинный командир, сидит на корме и скалится. Шаг за шагом, с кривым лицом от острых ощущений на дне, как цапли, поднимая колени чуть ли не до подбородка, мы с большим трудом выбрались на берег. Посмотрели на проделанный путь, на Ваську, который, как аист, шёл на своих длинных ногах с котелком и рыбой. Нас обуял такой смех. Видел бы кто нас в тот момент со стороны. Оба грязные, мокрые валяемся на берегу от смеха, даже Ваську насмешили. Он не удержался от смеха и за компанию с нами, свалился на землю. Смех-то смехом, но стало холодать, пришла пора высушиться. Пришлось в этот раз, Ваське быть на хозяйстве, не всё меня эксплуатировать. Сам развёл костёр, повесил котелок для ухи, принёс нам с лодки сухую одежду. Уже и сумерки спустились, а нам хотелось отужинать до темноты, да лечь спать, чтоб с утренней зарёй снова отправиться в море. Ещё сильней похолодало. Мы с Васькой возились у костра, доводя нехитрый ужин до готовности. Наша рыбачка подкатила к костру упавшую деревину, встала на неё, видать ноги подстыли, и стала осматривать окрестности. Внимательно посмотрев в сторону леса, она сказала.
