Рыцари пристыженно смотрели на него.
— Но, Беддерс, — сказал Пертелоп, почти умоляя. — Он же спятил!
— Наполеон был такой же, — отвечал Бедевер.
— Ничего подобного!
— Ну хорошо, — сказал Бедевер. — Тогда Александр Македонский. У многих великих вождей были нелады с головой, это общеизвестный факт. Именно это и делает их великими. Я не имею в виду, — оговорился он, — что Бо великий вождь. Я только хочу сказать, что не стоит становиться ослами только потому, что он осел. Это было бы просто глупо, правда ведь?
Туркин хрипло хохотнул.
— Так значит, он дает фургон тебе, не так ли? — прорычал он. — Я так и думал.
Бедевер проигнорировал его.
— Ну же, парни, — настаивал он. — Давайте проголосуем. Кто за? — четыре руки, включая его собственную. — Против? — Одна рука. — Значит, решено. Ну, Тур, брось, будь человеком.
— Ну ладно, — проворчал Туркин. — Только чур, потом меня не винить, хорошо?
Бедевер ухмыльнулся.
— Ну конечно, не будем, — сказал он. — У нас ведь будет Бо. Для этого, — мудро добавил он, — людям и нужны вожди.
Это был корабль.
«О боже, — сказал себе Денни Беннетт, — так значит, мне все же не придется умирать. Какое облегчение!»
В течение последних шести дней — с тех самых пор, как радиопиратский корабль «Имельда Маркос» наткнулся на айсберг и потонул, — Денни раздумывал, не был ли его переход из Би-Би-Си в коммерческое радио ошибочным шагом, с точки зрения карьеры. «С одной стороны, — говорил он себе, лежа на спине в надувной шлюпке и щурясь на солнце, — у меня было свое шоу, полная режиссерская свобода, неограниченный счет на расходы и шансы на разработку абсолютно нового подхода к радиодраме; с другой стороны, дом Буша тоже не начал черпать воду сразу же после того, как получил пробоину».
В последние наполненные паникой минуты существования корабля Денни был так занят, выбирая свои восемь граммофонных пластинок, что остальной команде надоело его ждать, и они отплыли на спасательной шлюпке. В довершение всех бед, на борту не оказалось переносного проигрывателя. Очевидно, их уже перестали производить.
И вот теперь, как раз когда он уже начинал укорять себя за то, что не взял на себя труд упаковать хотя бы немного воды и пищи, — вот, пожалуйста, целый корабль, плывущий прямо на него! «Как это обнадеживает, — бормотал Денни про себя, приподнимая свое изможденное тело на одном локте и слабо маша рукой. — Видно, там, наверху, я кому-то нравлюсь».
Корабль подошел поближе, и над бортом показалась чья-то голова.
