Он смотрел на Сару с отвращением.
– Вы подтверждаете сказанное? – обратился Гиз к Саре повелительным тоном. – Ну а теперь…
Он нагнулся к Жюльену и приподнял его; Жюльен застонал. Сара слабо вскрикнула.
– Боже мой, – шептал Колен, – Гиз…
Но Гиз решительно направился к окошку, изнемогая под тяжестью своей ноши, и ударом ноги распахнул его; они оба перелезли на террасу, спустились в парк и скрылись в тенистой аллее; потом хлопнула калитка, затрещал мотор, потом все стихло.
Сара стояла около колонны; как чист был мрамор, ни единого пятнышка! Ее взгляд упал на Шарля. Она бросилась к звонку и так неистово зазвонила, что пестрый шнурок остался у нее в руках.
Прибежавшие слуги нашли дверь замкнутой; они стучали в нее кулаками, а Сара смеялась: игра в прятки, и им ни за что не отыскать ее!
Но вот брякнуло оконное стекло, с треском взвились жалюзи, весь дом сбежался на террасу.
– Входите, входите же! – крикнула им Сара.
– Он умер, – прошептала она, протягивая руку по направлению к лежавшей на полу фигуре. – Я его убила.
В сердце глубокие раны
Часто наносит любовь,
Злая жестокость судьбы
Леденит нашу кровь.
Лоренс Хусмэн
Общество мгновенно распалось на два лагеря, и только незначительная группа оказалась на стороне Сары; но эта группа готова была отстаивать ее до конца, какое бы преступление она ни совершила. Позади этих лагерей были приливы и отливы сочувствия широкой публики и прессы; некоторые газеты сделали своей рекламой настойчивую защиту женщины, единственное преступление которой заключалось в охранении своей чести от насилия.
Колен ухватился за это, как за якорь спасения.
– Да, да, – твердил он в лихорадочном волнении, – мы будем придерживаться этой линии.
Он был совершенно разбит как нравственно, так и физически и даже похудел за это время. Его терзали сомнения: тысячу раз он был готов во всем сознаться, но свидетельство против Жюльена было бы свидетельством и против него самого, и это его останавливало. Он не переставая проклинал образ действий старого Гиза, но был сам слишком запутан в этой истории. Ведь он не только помог вынести Жюльена из замка, он раздобыл яхту, на которой Гизу удалось увезти сына из Франции. Так как решительно никто не подозревал о помолвке, о Жюльене даже не вспомнили. Он был в безопасности.
– В полной безопасности, – не без горечи сказал Колен Саре.
Впрочем, эта безопасность далась не дешево, потому что Лукан сразу заподозрил что-то неладное.
– Почему вы меня не вызвали? – настойчиво допрашивал он Сару. – Почему? Так просто было протелефонировать мне, что у него сердечный припадок. Так оно и было на самом деле, и я не допустил бы огласки! Кэртон был конченый человек, малейшее волнение должно было доконать его, я могу в этом поклясться.
