Я заметил, что по коридору никто не ходит просто так. Здесь вообще было пустынно. Создавалось впечатление, что отделение вымерло. Ни посторонних разговоров, ни звуков музыки, ни смеха и плача. Тихо как в лесу.
Через минуту Марта пригласила меня в кабинет психиатра. Несмотря на простоту в коридоре, в кабинете врача было все совершенно иначе.
На полу — современный ламинат цвета лесной орех. На окнах — жалюзи в тон. Стены выкрашены в персиковый цвет. У окна широкий массивный стол. Плоский монитор и клавиатура. Папки бумаг, стопки исписанных листов, многочисленные карандаши и ручки.
В кожаном кресле сидел мой врач Костас. Он мельком взглянул на меня и вернулся к бумагам.
— Присаживайся, Том.
Я заметил мягкий диван напротив стола. Тут же стояли два стула с высокими спинками. Я выбрал уютный диван, всегда питал слабость к мягким вещам.
Костас заполнял формуляры и бланки, иногда перебирая мои документы. Я ждал, когда врач обратит свое внимание на меня.
— Итак, — начал доктор, сложив руки в замок, — с сегодняшнего дня ты являешься нашим пациентом. Посему, я должен перечислить основные правила пребывания здесь. Первое, ты не должен слоняться по коридорам просто так. Если что-то необходимо, то обратись к медсестре на посту. Пост находится у входа в палаты. Второе условие, никаких ножей и вилок. Если увидим, то отберем. От этого зависит безопасность не только тебя, но и остальных пациентов. Третье, если надумаешь прогуляться, то заранее ставишь в известность медсестру. Далее, завтрак, обед и ужин строго в определенное время. Столовая у вас на этаже. Ну и самое последнее, но не менее важное. Прием таблеток в строго прописанное время. Ни в коем случае нельзя пропускать.
Он быстро оглядел меня с головы до ног, взял трубку в руки и, набрав номер, скомандовал:
— Принесите комплект одежды на мальчика, размер тридцать восьмой. Кроме того, домашние тапочки, секундочку, — он прикрыл трубку рукой и обратился ко мне, — какой у тебя размер ноги?
— Тридцать шестой.
— Номер обуви тридцать шесть. Принесите прямо сейчас.
Отложив трубку, он снова посмотрел на меня:
— Время твоего пребывания здесь ограничится пятью неделями. Это самый оптимальный срок. Но если вдруг я замечу, что ты еще не готов вернуться к прежней жизни, то оставлю еще на пару недель.
— Думаете, у меня с нервами может быть сильно запущено?
— Не могу сказать. Ведь ты пережил настоящий шок, плюс ежедневный стресс. У тебя пограничное состояние, которое мы обязательно уберем. Обещаю, что скоро пройдет твоя ночная бессонница, слезливость и неестественное безразличие ко всему. От тебя требуются участие и заинтересованность в процессе лечения.
