У меня больше не было доверия к своим близким. Не было желания рисковать и показывать свой созданный искусственно мир. Мир, в котором был свободен, где не испытывал страха и унижений. Где был собой.
Отец вернулся лишь через два дня. Заросший, со щетиной. Он вошел в дом и, не раздеваясь, распахнул кухонный шкаф. Вынул бутылку виски и маленькую стопку. Налил до краев и осушил одним залпом. После чего сел за стол и, сняв шапку, посмотрел на меня.
— Что смотришь, звереныш? Она все еще жива.
Невероятное облегчение и радость охватили меня. Я поспешил убраться из кухни, чтобы не раздражать своим присутствием.
Отец не спешил раздеваться. Так и просидел весь вечер за бутылкой, в обуви и дубленке. Потом разделся на ходу и лег на кровать в своей спальне. Всю ночь он громко храпел, не давая уснуть.
Около одиннадцати ночи я пошел в сарай проведать животных. Все равно не спал. Куры мирно дремали на жердочке. Кролики жевали солому в своих норах.
Оставалось проверить корову. Как обычно, я направился в ее загон. Тревога терзала меня. Неужели скотина заболела? Днем она выглядела измученной и тревожной. Нос был мокрым, но горячим. Ничего не ела и не пила. Ох уж и влетит мне от отца за недогляд.
Я распахнул дверь в загон. Корова лежала на полу, ко мне задней частью. Она не спала, жевала сено.
Рядом с ней лежал маленький теленок. Совсем крошечный, мокрый, неуклюжий в своих движениях.
Я так обрадовался, даже рассмеялся. Корова отелилась, а я уж было решил, что она помирать собралась. Мне не оставалось ничего другого, как постелить еще сена на пол и дать зерна. Натаскал дополнительно воды и, наконец, успокоился.
Завтра отец сам все увидит, а сейчас не стану его будить. Пусть спит, да и мне спать пора.
Вскоре маму выписали из больницы домой. Она медленно, но верно шла на поправку. В истории болезни было написано «пневмония».
Отец сам за ней ухаживал: кормил, мыл, переодевал. Он все свое время посвятил ей, своей любимой женщине. Никому не давал за ней ухаживать. Все делал сам.
В свою очередь, я был ответственным за порядок в доме и за скот. Так между нами образовалось перемирие. Недолгое, но такое нужное нам двоим.
14 июня 1992 года
Все чаще мы стали появляться на ярмарке. Я стоял за прилавком, выставляя на всеобщее обозрение свои спичечные замки. Мы с матерью решили сразу: те замки и башни, что подороже, мы продаем, а выручку откладываем мне на обучение. Деньги за продажу остальных домиков забирает на хозяйство мать.
