Скользя и падая, мы спустились на следующий выступ и внизу, шагах в десяти от нас, увидели коз. Было их семь штук — три старые козы, два козленка и два молодых козла. Они стояли, сбившись в кучу, и, даже не помышляя о бегстве, смотрели на нас снизу вверх. Вид у них был удивительно глупый и растерянный.
Питамакан убил одну из коз. Я натянул было тетиву, но передумал: я боялся промахнуться и потерять стрелу. Но нелегко было мне овладеть собой и отказаться от охоты.
Питамакан не терял времени даром. Все четыре его стрелы попали в цель, и я отдал ему свою. Он прицелился в старую козу, которая, сообразив наконец, что происходит что-то неладное, побежала, неуклюже подпрыгивая, по склону горы. Питамакан убил ее наповал.
Как дети, радовались мы удаче. Я перебегал от одной козы к другой, щупал густую шерсть, поглаживал длинные рога.
У нас не было веревки, чтобы связать убитых животных. Вот что мы придумали: сделав надрез на задней ноге козы, мы просунули переднюю ногу второй козы между сухожилием и костью, затем сделали такой же надрез на передней ноге и вставили палку, чтобы нога не высвободилась из зажима. Так сцепили мы всех убитых нами животных — их было пять — и поволокли по склону.
Спуск был крутой, но благодаря глубокому снегу мы не скользили и не скатывались в пропасть. Добычу нашу мы тащили, словно на буксире. Опасаясь снежного обвала, мы старались держаться ближе к лесу. Я ступал осторожно, словно человек, идущий по тонкому льду, часто оглядывался, смотрел, не осыпается ли снег. Питамакан меня успокаивал.
— Если сорвется лавина снега, мы успеем добежать до леса, — говорил он мне.
Мы благополучно спустились к подножью горы и стали сдирать шкуры с убитых коз. Но до вечера мы успели ободрать только одну козу. Остальных мы положили на кучу еловых ветвей, а Питамакан водрузил над ними длинную палку и набросил на нее свою верхнюю одежду, чтобы вид ее и запах отогнали хищников — львов, росомах, рысей, которые могли завладеть нашей добычей.
Быть может, меня спросят, почему мы положили коз на еловые ветки, а не зарыли в снег? Мясо недавно убитых животных начинает портиться через несколько часов, если зарыть его в снег, а на морозном воздухе остается свежим.
Питамакан проявил большое мужество, сняв теплую одежду. Дрожа от холода, он побежал домой, а я шел медленно и нес шкуру и голову козы. В тот день мы не успели вытащить из западней горного льва и куницу.
Когда я вошел в нашу хижину, Питамакан уже развел костер и повесил над огнем оставшиеся ребра самки лося. Одежда наша промокла насквозь; пришлось ее снять и высушить у костра. Как приятно было растянуться на постели из еловых веток, смотреть на веселые языки пламени и отдыхать после тяжелого дня!
