Миссис Эрншо не была такой искренней. Дело в том, что у нее был муж и в этом было отличие. Она была высокой, стройной, смуглой, как цыганка, с надменным взглядом. В нервном тике все время кусала свою нижнюю губу.
Мы сидели в комнате, полной неудобной мебели и в течение пятнадцати минут мне пришлось ходить вокруг да около, пока не пошел напрямик.
– Дело обстоит так, миссис Эрншо, – сказал я. Мистер Рэтбоун исчез, давайте его найдем. Это поможет и мне и вам. Я пришел для того, чтобы вы сказали мне то, что знаете. Я мог бы пойти к вашим знакомым и задать им массу вопросов; и если Вы не скажете мне того, что я хочу знать, мне только это и останется сделать. И, хотя я буду само благоразумие, все равно это возбудит любопытство, возникнут необоснованные догадки и слухи. Я даю вам возможность это предотвратить. Все зависит от вас.
– Вы полагаете, – сказала она холодно, – мне есть что скрывать?
– Я ничего не полагаю. Я ищу информацию о Дэниэле Рэтбоуне.
Она на мгновение прикусила губу, а потом мало-помалу рассказала свою историю, часть она умолчала, часть исказила, но в целом история была похожа на правду. Вот что осталось от ее повествования после просеивания сквозь мелкое сито:
Она и Рэтбоун планировали сбежать вместе. Она выехала из Сан-Франциско двадцать шестого числа, и сразу направилась в Нью-Орлеан. Он должен был покинуть город на следующий день, якобы в Нью-Йорк, но на Среднем Западе пересесть на другой поезд и встретиться с ней в Нью-Орлеане. Оттуда на судне они бы отправились в Центральную Америку.
Она сказала, что ничего не знала об облигациях. Скорее всего это было правдой. Так или иначе она осуществила свою часть плана, но Рэтбоун в Нью-Орлеане не появился. Она не позаботилась замести свои следы, и частные детективы, нанятые ее мужем отыскали ее немедленно. Ее муж приехал в Нью-Орлеан, и, видимо, не подозревая, что в деле замешан еще кто-то, убедил ее вернуться домой. Она не была той женщиной, которая заставила бы себя ждать Рэтбоуна из спортивного интереса, так что она больше не пыталась связаться с ним или выяснить, почему он не присоединился к ней.
Ее история звучала достаточно правдивый, но, чтобы окончательно убедится, я немного порасспрашивал в квартале, и то что узнал, кажется, совпадало, с тем что она наговорила мне. Я узнал, что кое-кто из соседей сделал предположения, которые не сильно отличались от реальности.
Потом я поговорил по телефону с Пульмановской компанией, и они сказали мне, что место четыре в вагоне восемь дневного поезда на Нью-Йорк, от 28-ого числа, не было занято.
