…Через два дня ведьма Джулия Белетта, убийца младенцев, была сожжена на рыночной площади. Накануне инквизитор спустился в каземат. Он не надеялся что-то вызнать у приговорённой. Просто долго, несколько минут, смотрел в лицо, стараясь запомнить искажённые нераскаянной злобой черты. Существо, поставленное помогать nbsp;рождению новой жизни, и начавшее уничтожать её, пользуясь беспомощностью беззащитного ребенка и слабостью его матери… И всё — ради дьявольской похоти? Вианданте недоуменно покачал головой.
Где предел падения?
Женщина перед ним с воспалёнными, безумными глазами и почерневшим лицом была явно больна. Временами она яростно сокрушала всё в своей камере, временами — её странно морозило. Вот и сейчас она злобно уставилась в темноту, и тряслась всем телом, что-то шепча. Если их приговаривали к пожизненному заключению, они скоро в муках и корчах умирали. В этом видели иногда — происки дьявола, иногда — вызванную употреблением ядовитых трав болезнь. Джеронимо помнил слова учившего его инквизитора Аугусто Цангино: «Все те, кого мы иногда отпускали — неизменно брались за старое» Сам Вианданте слышал, как однажды в болонском трибунале одна из ведьм умоляла принести ей её мазь, и корчилась в ужасных муках. Просила о том и Белетта, заклиная адом и сатаной, отчего испуганный Пастиччино начал плохо спать и просил сменить его. Удивительно при этом, что у такого дьяволова отродья была любящая сестра, которая ради этой негодяйки сама пошла на убийство…
…Когда приговорённую вели через толпу, на неё с яростными криками накинулись три обезумевших женщины. Но это оказались несчастные роженицы, чьи дети были убиты ведьмой. Повитуха была возведена на костёр, и после оглашения материалов дела сожжена.
В эти же дни было найдено простое решение обременявшей Трибунал проблемы полусгнившего еретика-сифилитика и полубезумного учёного-ятрохимика, — подарками Энаро Чинери. Оба под покровом ночи по приказу Вианданте были вывезены на Веронскую дорогу. С жестокой ясностью им было указано, если кто-либо из них когда-нибудь будет замечен в окрестностях сорока генуэзских миль от Тренто — ни проваленный нос, ни безумие не спасут их от костра!
Очистив таким образом камеры Трибунала от французской и научной заразы, прокурор и инквизитор занялись обсуждением дела Руджери. За минувшие два дня они уточнили, что тот скончался ab intestatо, без завещания, и имущество покойного было поровну разделено между его молодой вдовой и сыном от первой жены. При подсчёте получалось, что губастая красавица потеряла несколько тысяч. Останься он в живых и понеси она — всё досталось бы ей.
