— Имея доказательства и свидетельства, и последний глупец узнает имя убийцы, — заметил незнакомец. — Если ваши мозги и впрямь таковы, как говорят… Начните с конца. У вас будет имя.
Вианданте решился. «Хорошо. Вот деньги». Незнакомец закинул мошну за спину.
— Насильник и убийца — Рикардо Вено, сынок нашего подеста…
…Вианданте долго смотрел, как незнакомец удалялся. Потер затёкшее плечо. Стараясь не упасть на скользкой траве, двинулся к городу. Прошёл сотню шагов по предместью, и его тень удвоилась. Леваро ступал неслышно, по-кошачьи, попадая в такт его шагов, ни о чём не спрашивая. Около таверны их ждали лошади. Прокурор предусмотрительно запасся дюжиной сдобных пирожков, кувшином вина и солидным куском сливочного сыра.
В Трибунале фискал запер двери на засов, сел напротив инквизитора, разложил припасы. Тот, несколько дней до этого питавшийся Святым Духом и куском хлеба в день, остервенело вцепился зубами в пирожок. Прокурор, взяв свежайшую выпечку, разлил вино по стаканам, смерил начальника долгим взглядом. «Ну, и за что мы заплатили?»
Инквизитор опрокинул в себя стакан вина, ибо основательно продрог, тут же проглотил пирожок и взялся за другой.
— Рикардо Вено, сын нашего подеста, главы местного муниципалитета, в ведении которого и городской магистрат…
Леваро, собиравшийся было тоже откусить пирожок, замер с открытым ртом. «Только не говорите, что меня одурачили и у нашего подеста нет сына, а само имя — фикция». Леваро всё-таки вонзил зубы в тесто. Методично и задумчиво прожевал. Несколько раз изумленно сморгнул. «Не фикция. Есть. Мерзейший, не по годам истаскавшийся щенок, испорченный всегдашними потачками папаши. Такие считают, что им всё позволено. Расскажите о встрече. Когда выяснят, кто ваш осведомитель, допросим его». Вианданте отверг такой modus operandi. «Допроса не будет. Мы дали ему гарантии. Узнав его, мы просто поймём, откуда ему известно имя преступника и насколько его сведения правдивы». Коротко передал прокурору содержание беседы с незнакомцем. «Где был младший Вено в день убийства? — вот с чего начнём».
Леваро покачал головой. Физиономия его кривилась. «Убийца вполне может оказаться неподсуден вашей милости, ваш таинственный осведомитель прав. Убийца не еретик, и попадает под юрисдикцию светского суда, и папаша замнёт дело». Элиа ждал, что инквизитор возразит. Его полномочия были значительны. Глава священного Трибунала мог вступить в смертельную распрю с магистратом и сцепись он с семейкой Вено, — тем бы не поздоровилось. Но Вианданте не возразил, только мягко поинтересовался: неподсуден потому, что сынок подеста, или потому, что в его действиях нет ереси, подсудной Святой Инквизиции? И не дожидаясь ответа, мягко продолжил:
