* * *
Я хочу написать об Иване Алексеевиче Бунине. Как это ни покажется странным, но творчество этого великого русского писателя сопровождает всю мою жизнь. С самого начала. С истоков.
Я уже говорил в первой части моих воспоминаний о том, что поступал я в театральный институт именно «с Буниным», с его прекрасным рассказом «Лапти». «Подсказал» мне его молодой актер воронежского театра Алексей Эйбоженко. Тогда — это было, кажется, в пятьдесят восьмом году — большая группа выпускников Московского Щепкинского училища была распределена в Воронеж, в драмтеатр имени Кольцова. Среди них был и Эйбоженко. Я, отслуживший армию, тогда жил у родных в Воронеже, работал прорабом на стройке и готовился к поступлению в театральный. Там воронежская судьба свела вместе трех человек: меня, Алексея Эйбоженко и… Бунина. К стыду своему, первые строки бунинских рассказов я прочел именно в этом самом пятьдесят восьмом году, будучи уже взрослым, вполне читающим, можно сказать, образованным человеком. (Хотя до этого определения — «образованный» — придется еще ой сколько шагать и шагать.) А с другой стороны — при чем тут стыд? Читающий читает то, что написано. Что издано. А Иван Алексеевич до середины пятидесятых у нас не издавался. Я и имени такого не знал — Бунин. Хотя какой-то период жили с ним в одно и то же время. Бунин умер 10 октября пятьдесят третьего года, а я в пятьдесят третьем уже окончил Липецкий техникум и был распределен на работу в город Магнитогорск на знаменитый металлургический комбинат. Мне было восемнадцать лет, совсем по тем временам взрослый гражданин. При счастливом сочетании судьбы мог бы встретиться с Иваном Алексеевичем, поговорить с ним о многом… Например, о его любимой Орловщине, о предстепье. Да мало ли о чем еще могли бы поговорить два близких земляка, если бы… Если бы он жил не во Франции, а в России. Но судьбы счастливого сочетания не случилось.
