Незнакомец обгладывал шейку глухаря!
— Нет, не из Мадешё. Я блесмольский.
— Блесмольский?
Слово это поразило Сведье как удар грома, Если этот человек был из Блесмолы и жил тут в лесу, то нетрудно было догадаться, кто он таков.
— Так ты, выходит, Угге?
— Он самый и есть.
— Блесмольский вор!
Сведье вскочил с места, Рыжебородый сплюнул на раскаленные угли, так что они зашипели, и продолжал обсасывать шейку.
— Стало быть, ты тот самый ворюга!
Сведье было совестно: как это он раньше не сообразил, кто таков был незнакомец? Угге, лесной вор, о котором шла молва, будто он даже глаза у людей уворовать сумеет. Догадывались, что Угге вырыл нору, словно мышь, и живет в ней. Но никому и в голову не приходило, что воровское прибежище могло быть такой удобной землянкой. Когда Сведье огляделся и увидел два медных котла, подвешенных к потолку, всю эту посуду и одежду, овечьи и телячьи шкуры, сундуки и всякий скарб, когда он все это увидел, то сам не мог надивиться своей недогадливости. Только вор мог натаскать столько добра! Сведье уже не удивлялся, что тот стащил у него глухаря.
Он сидел у того же очага и ел ту же снедь, что и лесной вор Угге из Блесмолы. Угодил за один стол с вором!
Угге продолжал спокойно сидеть. Жесткие рыжие космы спадали ему на лоб, точно кудель, и он посмеивался квохчущим смешком. Клочья бороды на его лице отсвечивали, смех был глухой, а сам он сидел нахохлившись, ухая, словно филин на елке.
— Это ты украл серебро у Бокка, — сказал Сведье.
— Незваным гостем пожаловал я на крестины.
— Вздернуть бы тебя на первом же суку!
— Так ступай, выдай меня!
— Да ежели бы я сразу признал тебя, ноги моей не было бы в твоей воровской норе.
— Ты наелся, сидишь тут сытый, в тепле. Чего же ты ко мне привязался?
— Не по нутру мне воры и мошенники.
— Так ступай, выдай меня!
Тут Угге из Блесмолы разразился таким смехом, что кусок мяса попал ему не в то горло. На все, что говорил Сведье о его плутнях и воровских проделках, у него был один ответ:
— Ступай, выдай меня!
Он швырнул обглоданную шейку в груду костей:
— Заодно уж и себя выдашь! Нашим шкурам — одна цена.
— Я свою шкуру на твою не променяю, — ответил Сведье с негодованием. — Я не мошенник.
— Ты беглый и бездомный холоп!
— Я ушел в лес правды ради. А ты — грешить.
— Но угоди мы в силки — с нас обоих разом шкуры спустят.
— Зато моя честь при мне останется.
Лесной вор прищурился из-под рыжих косм на крестьянина и пригрозил:
— За тобой есть кому охотиться. Ты беглый холоп Клевена. Встретишь господских слуг — быть тебе в остроге.
