Пробовал я ещё пару раз шугануть зверя из квартиры, но быстро отступался. Кот мгновенно впадал в ярость, раздувался до чудовищных размеров, изготовлялся к прыжку. Это поддатому можно с такой дикой тварью сражаться, у трезвого - коленки слабоваты. чёрт с ним, ещё перегрызёт ночью горло...
Ладно, как-нибудь всё образуется, потом, когда жизнь окончательно и полностью в нормальную колею войдёт. Пока же я старался не обращать внимания на мохнатого выродка, да и не до него было: каждый день таскался в клуб "Оптимист" на лечебные сеансы, искал работу, вечера проводил у жены с тёщей. Гале же странности кота в глаза особо не бросались: она по уговору жила пока у матери, дома бывала изредка. Раз только мимоходом спросила:
- Ты его к порядку приучаешь? Надо в определенные часы ему дверь в туалет открывать. Приучаешь?
- Ха, учёного учить...- скривился я, но, чтобы замять разговор, успокоил: - Приучаю, приучаю, уже почти приучил.
Для себя самого успокоительное объяснение странностей кота я вроде нашёл: двери на лоджию всегда открыты, он шастает на улицу, там и ест, и пьёт, и всё такое прочее. Пятый этаж? Такой твари - хоть десятый. Тварь она и есть тварь. Тем более, когда совсем даже не Божье, а - чертовское создание.
6
Я сбился с ног. Устал.
Часа три уже мотаюсь я по городу. Моросит дождь. Проклятый октябрь! Я совершенно продрог. И главное, что бесит - впустую бегаю. Во всех магазинах - хоть шаром покати. Лишь опухшие от безделья, зевающие продавщицы. Просил, унижался, чуть не плакал. Ну ведь есть же у них под прилавком, есть, я знаю. Собаки наглые! ещё голос повышают, покрикивают.
Мне надо одну только бутылочку. Хоть чего. Хоть паршивой "Стрелецкой". Хоть портвейну вонючего. Хоть... Чёрт, может, одеколон дешёвый есть?
Я вприпрыжку помчался в универмаг. Ха! Французская туалетная вода за сто сорок. А у меня всего-навсего - червонец. Ни копья больше. И Нинка, корова потная, как назло в отпуск ушла. Приспичило ей. Где ж взять-то? В кабаке четвертной надо, да ещё - выпросишь ли? И - деньги, деньги, деньги!
Я глянул на часы, уже шесть вечера... Стоп, ребята! Это идея. Часы у меня приличные: "Полёт", восемнадцать камней, будильник. Таким в наши дни цена - за две сотни. Я срываю их с руки: скорей, скорей!
Однако ж, торгашом быть, оказывается, совсем не просто. Покупателя надо бы за грудки хватать, а я вместо этого мямлю, краснею, отвожу взгляд.
- Ворованные, чё ли? - глумливо кривится плюгавый лысый старикан.
