– Знаешь, я думаю, что не зря ты мне все это рассказал, – вдруг начала М., – Я хотела узнать, как ты жил все это время после того, когда так быстро собрался и уехал, толком ничего не объяснив. Думаю и тебе хотелось выговориться и как-то уложить в памяти все то, что волнует или волновало тебя.
Она пристально посмотрела мне в глаза.
– Конечно, не зря, – сказал я, выпуская дым, в последний раз затянувшись. – Все хорошо и все правильно произошло тогда, в этом я уверен. Если бы я остался, то же самое случилось бы позже, только уже там, и пришлось бы с этим справляться в совершенно других условиях и другими методами. Было бы намного тяжелее и болезненнее. А исход все равно был бы таким же – мне пришлось бы уехать. Так что, как ни крути, все случилось с наименьшими потерями для нас обоих.
Она утвердительно кивнула головой и тоже выбросила в сторону тлеющий окурок.
– И кстати, – продолжил я, – когда я устроился работать, я же был совершенно разбит тем, что произошло, и вся эта тяжесть, навалившаяся на меня на новом месте, и уже больше физическая тяжесть дисциплинировала меня, и я начал понемногу собираться внутренне, пытаться себя как-то поддержать через внешние зацепки с миром и медленно начал ползти обратно к себе.
– Думаю, что понимаю тебя. Ну что же, мне пора, метро скоро откроется. – Она посмотрела на часы, и я узнал их – те же самые, с металлическим ремешком.
– Точно не нужно тебя проводить?
– Нет, – уверенно сказала она, – здесь же только через дорогу.
Я кивнул.
– Ну, тогда, пока… – не найдя ничего лучшего, сказал я.
– Пока. – Она улыбнулась и, повернувшись, неспешно пошла вверх по улице, пряча руки в карманы легкого плаща.
Записки из дневника
23 сентября 20.. г.
Неожиданная встреча.
Сегодня впервые за долгое время я увидел Валентина. Он уже успел сменить несколько мест работы, завел семью, даже забросил писать стихи, что особенно меня огорчило. Стояли, курили и вспоминали о том, как работали вместе. Много смеялись, я рассказал ему о том, что сейчас происходит у нас, что было после его ухода.
Сейчас те люди, с которыми мне приходится сталкиваться ежедневно и работать бок о бок, ни в какое сравнение не идут со строптивым, крикливым и взбалмошным поэтом. Нужно ценить то, что есть, но как же можно понять это, пока не утратишь?
Смотрел на него сегодня, слушал его рассказ, часто прерываемый смехом и колкими ругательствами, и думал, что он живой вопреки всему, – живой, как и я, как и немногие другие, с которыми, к счастью, сталкивает меня жизнь. Их мало, но все-таки есть еще, не до конца еще въелась в нашу кровь и душу эта едкая смертельная зараза современного мещанского раболепия и откровенного тупоумия.
