Спустя вечность явился еще один местный работник, примерно такого же вида, что и предыдущий, и попробовал оживить второй лифт. В этом лифте света не было вообще. Кое-как мы затащили наш груз внутрь и встали по периметру. Захлопнув двери снаружи, мастер этот начал ходить по этажам и пытаться вызвать лифт, но из этой затеи ничего не вышло. Затем он долго возился с кнопками уже в кабине лифта, под ярким светом фонариков наших мобильных телефонов. Это тоже не привело к желаемому результату, после чего он ушел и, вернувшись спустя довольно продолжительное время, сообщил, что лифт никуда не поедет.
– Вчера еще все было нормально, – бодро отрапортовал он и ушел уже окончательно.
Выбора у нас не было, и с матом и проклятиями мы поднимали вручную наш моток по нескольким лестничным пролетам, постоянно следя за тем, чтобы не разбить головы о низкие выступы или не нанести себе еще каких-нибудь травм.
Не меньшее запустение царило и в цеху, в котором пришлось нам в дальнейшем работать. Пыли здесь было не меньше, чем во всех остальных помещениях, только вот здесь нам приходилось ползать на коленях, прибивая ткань к полу, пользоваться местными инструментами и вообще как-то жить, иногда мы проводили здесь целый рабочий день, даже не заезжая к нам в театр. Я, не будучи брезгливым человеком, все же не мог привыкнуть к этой грязи и постоянно с каким-то остервенением мыл руки. Даже после того как я выходил из здания, меня не покидало чувство того, что я весь извалялся в этой вековой пыли. Было ощущение, что ты побывал на кладбище. Нам пришлось проработать там несколько недель, привозить и увозить мотки тканей, краски, кисти, линейки и другие принадлежности. Лифт иногда работал, но чаще всего мы вынуждены были носить все на себе пешком. Под конец мы спускались в самый глубокий подвал, чтобы иметь возможность погрузить готовые полотна в ожидавшую нас машину, и, когда мы выходили на яркий солнечный свет из темного, грязного подвала, мы чувствовали себя узниками, после долгих лет заточения выпущенными на свободу.
Когда закончилась эта эпопея с постоянными разъездами, наша бригада лишилась еще одного работника: на этот раз Валентин не выдержал и ушел на поиски новой, лучшей жизни, мы же с Женей остались, наивно надеясь обрести ее здесь.
* * *
– Ну и как, удалось обрести? – с ехидной улыбкой спросила М, – «Ищущий да обрящет» – ведь так?!
– Да, это верно, но только не в нашем случае! – ответил я.
