— Вот из-за таких, как ты, мы и живем до сих пор в дерьме! — вдохновенно говорил Сашка отвернувшемуся от него Ивану в тот момент, когда мы осторожно вошли в палату.
— И Сталины возникают из-за таких, как ты, — не замечая нас продолжал он с таким видом, будто всю сознательную жизнь посвятил борьбе со Сталиным, а такие, как Иван, постоянно ему в этом деле мешали, никак не давали успешно его завершить.
— Ну, слава Богу, есть человек, который не даст Ивану спокойно помереть, — произнес брат, широко улыбаясь. — Здорово, мужики.
После радостных приветствий выяснилось, в чем провинился перед Сашкой Иван. Оказалось, что Сашка предлагал ему свою помощь в исполнении акта мщения. Для этого следовало, в соответствии с его планом, сначала найти по номеру иномарки, который Иван хорошо запомнил, ребят, потом выследить всех, участвовавших в избиении Ивана и сожжении его имущества, и по-очереди их поубивать. Конечно, любой после таких слов счел бы Сашку пустомелей, но только не кадницкие. Нужно сказать, что манера убивать людей привилась в Кадницах в тот самый период развития нашей экономической перестройки, который кабинетные экономисты называли «шоковой терапией». Как только цены на продукты и вещи взлетели разом в заочные выси, снисходительно-пренебрежительное отношение деревенских к местному ворью резко изменилось на откровенно-нетерпимое. Пьяниц и забулдыг, таскавших с огородов огурцы и помидоры, стали жестоко избивать, а когда одного из них, укравшего и пропившего поросенка, утопили в проруби, воровство прекратилось вовсе. Самоуправцев найти не удалось, не удалось найти и утопленного, да никто, к слову сказать, и не старался. Дело провисло. Это, в свою очередь, придало народу уверенности в правильности выбранного пути решения проблемы воровства. Так что, говоря об убийстве всех участников расправы, Сашка не бахвалился и не пустословил. Но неожиданно для него Иван вдруг заявил, что не собирается мстить таким образом, а хочет прибегнуть к помощи закона. Вот тут Сашка и завелся. Сначала он вдоволь поиздевался над законом и его исполнителями, над прокурорами вообще, которые неведомо на какие средства приобретают себе дорогие машины, и, наконец, как всякий россиянин, начавший беседу о правильном поливе огурцов и заканчивающий самыми путанными вопросами внутренней политики государства, обвинил его в том, что из-за таких, как он, Иван, до сих пор остаются ненаказанными сталинские палачи, что в свою очередь провоцирует появление новых.
