– На, чудик, «пятак» тебе оставили, не пожалели самый кайф!
Энгр медленно покачал головой.
– Плохо курить гашиш, – ответил он. – Трава сушит мозги.
За столом загоготали. Башка, скорчившись, валялся на земле. Ржали все, просто травка была «смешная», веселящая, в отличие от «тяжелой», которую заряжали по вечерам…
– Слушай, шиза! – резко оборвав веселье, спросила Энгра подоспевшая Рита. – Что ты святошу корчишь из себя?! Жрать можешь, а на дело с нами ходить не хочешь? Тебя русским языком спрашивали – хоть на стрему встанешь?
Бек-хан все так же безучастно, спиной к столу сидел у воды.
– Я не отказываюсь, – тихо ответил Энгр. – Работать – могу, воровать – нет… Мешаю – уйду.
Алок положила ему руку на плечо, мешая встать и уйти.
– Нехорошо человека куском попрекать, девочка. – Она в упор посмотрела на Риту. Пожилая потрепанная «бикса», она во всем проигрывала молодой и статной подруге Хана, но сейчас явно брала реванш. – Но и ты, Энгр, пойми… Надо че-то делать, если хочешь остаться… А так тебе доверия не будет.
Чуть усилившийся ветерок пробежал, прошелестел по зарослям, наморщил зыбью воду в заливе, раздул костерок. Враз согнулся тростник, и тревожно пискнула чайка.
– Меня лечили. – Энгр сглотнул. – Меня лечили, запрограммировали так, что я больше не могу делать зла никому. Сделаю – погибну.
– Ну хоть че-то ты умеешь? – настойчиво продолжала Алок. – Не посуду же с бабами ты будешь мыть, в натуре, блин?
– Ну… – пожал плечами Энгр, – я неплохо знаю историю…
Ганс поперхнулся дымом.
– А че? – подал он голос. – Тоже дело… У нас, когда я по последней ходке чалился, был за романиста один журналюга… Такие байки травил перед сном в натуре, «сеанс» случался, как про баб начнет!
Приторчавший Башка взял пару аккордов на видавшей виды гитаре. Несколько перезрелых красавиц было налеплено на деку из тех, что когда-то лепили на мотоциклы. Знакомая, до зуда знакомая мелодия поплыла над плавнями, и все, кроме Энгра и все так же сидевшего спиной к столу вожака, подхватывали куплет, когда до него доходило дело.
Иду я как-то раз домой,
Гляжу – лежит товарищ мой,
И дворники вокруг стоят с ломами, —
пел Башка.
Я попросил его не бить,
А поскорее отпустить,
Ответил управляющий домами,
Ломами!
Ломами-мами, бьют!
Ломами бьют! Ломами!
Ломами-мами бьют!
Ломами бьют! —
заорали все.
Я проясню вам, в чем вопрос:
Ведь он квартплату поздно внес,
Поэтому мы раз в квартал
И бьем его ломами…
А перед тем, как отпускать,
Его решили обыскать,
