Первым прервал молчание Симиле:
— Я не удивлён выдумкой Таула-панги — сколько раз он обманывал народ. Выбор Ваи Аматуи понятен. Всем видно, что он любит эту девушку. И я бы тоже полюбил, если бы был на два по двадцать лет моложе.
Члены совета засмеялись, как бы соглашаясь с Симиле. Тут жрец пришел в себя:
— Вы что, все забыли, что матаи может брать в жены только девушку из семьи моа? А эта (он посмотрел на красавицу) простолюдинка… она из аинги Фамафуси на Маноно, у которого нет ни одной свиньи. И ни один из его предков не был моа. Как вы можете выбрать Ваи вождем священного похода, человека, нарушающего основные законы нашего округа?! Более того: он достоин смерти!
После недолгого молчания, вновь заговорил Симиле, погрустневший и уже не такой уверенный как раньше:
— Мы знаем законы наследования, черный жрец. Но есть и другие законы, законы любви, законы продолжения рода…. Им нет границ. Они часто не в ладах с нашими традициями. И тогда приходится делать выбор…
— Что ты имеешь в виду, мудрый Симиле?
Это спросил молодой вождь деревни Фагалоа.
— У Ваи Аматуи есть право выбора. Либо он отказывается от своей возлюбленной Олалы, и становится главным вождем, либо…
— Я выбираю второе! — прервал старца Ваи.
— Ты не дослушал меня. Если ты настаиваешь на своем и берёшь в жены простолюдинку, то тогда уже у фоно есть выбор: оставить ли тебе жизнь и невесту, лишив титула моа, или отправить на запад, к духам умерших. Такова древняя традиция. Мы не в силах её нарушить.
Олала заплакала, сквозь слезы уговаривая Ваи оставить её.
— Пусть фоно решает мою судьбу, — твердо заявил Ваи.
Обрадованный жрец раздал каждому члену фоно по две ягоды — одну черную, другую белую. Те по очереди опускали одну из ягод в скорлупу опустошенного незрелого кокоса через маленькое отверстие, а вторую съедали. Когда «голосование» закончилось, жрец каменным молотком, который всегда был привязан к его поясу, разбил скорлупу. Самый молодой из присутствующих, вождь деревни Фагалоа, извлёк ягоды и стал раскладывать их на две кучки — белую и чёрную. Обе кучки росли одинаково, и сердце Олалы также раскололось надвое.
— Кучки равные, — объявил вождь Фагалоа. — Но осталась последняя ягода…
И извлёк белую. Ваи победно вскинул руки, и едва успел подхватить свою невесту — Олала не выдержала нервного напряжения и лишилась чувств….
Мауи упал… в воду. Куда-то далеко вниз, в кромешную тьму и холод. Холод от воды, в которой он барахтался на дне узкого колодца. Свет из темного леса через узкое и далекое отверстие был настолько слабым, что Мауи с трудом видел собственную руку, протянутую в поисках стенки. А нога наткнулась на что-то скользкое и подвижное, и он в страхе отплыл в сторону, насколько позволяли размеры колодца. Змея?! Мауи держался на воде, прижавшись к стенке и ухватившись рукой за выступающий камень. Через некоторое время он заметил, что свет стал ярче (
