Моя мать является ярой защитницей этого будущего.
Я сидела, не понимая.
— Одри, любой ребенок, который появится у меня, унаследует столько денег, что мое состояние на этом фоне будет выглядеть, как деньги на мелкие расходы. Семья моей матери владела угольными шахтами. У них в портфеле было ценных бумаг выше крыши. Моя мама, ее братья и сестры получили часть этих денег, а также Тод и я, а еще наши кузены. Но право перехода траста предоставляет деньги для следующего поколения, которое и унаследует состав траста.
— Это что? — спросила я.
— Состав — это означает основную часть траста.
— Так она думала, будто я знала об этом? — спросила я. — Она думала, что из-за этого я встречаюсь с тобой? Что я могу забеременеть и заиметь ребенка - супер-мультимиллионера?
Я очень разозлилась на Миссис Престон и на ее опухшее химически обновленное лицо.
— Я не знаю, о чем она думает, — сказал Джеймс. — Но она очень четко обозначила свою позицию, когда я еще был ребенком. Я должен заиметь детей только от «правильного» человека. Той, которая имеет подходящее происхождение, а не от какой-то там студентки факультета графического дизайна из Нью-Хемпшира, чей отец владел обувным магазином на главной улице.
«Или настоящего гребанного эскорта», — подумала я, но ничего не сказала.
— Она хочет, чтобы мои дети имели родословную, — продолжил он. — Так что ты не плоха для присутствия на свадьбе, но не подходишь для того, чтобы стать матерью ее внуков. Поэтому она только хотела узнать, какую цель ты преследуешь на будущее.
— Что бы она сделала, если бы я сказала, что это и было моей целью? — спросила я.
— Что-нибудь да сделала бы. В этом я уверен, — сказал он мрачно.
— Как насчет Иви? — спросила я, и странная смесь зависти и грусти обрушилась на меня. — Она одобрена?
— К сожалению, Иви одобрена, — сказал Джеймс. — Ее семья богата, и они из Уэллсли. Они из длинного списка богачей из Уэллсли.
— И ее кузины — все инвестиционные банкиры, вышедшие замуж за инвестиционных банкиров, — сказала я.
— Что-то в этом роде, — произнес он, и снова уставился в окно.
Это история оказалась для меня большим сюрпризом, нежели я ожидала. Теперь, когда я знала правду, я удивилась сама себе, что у меня моментально иссякла всякая надежда, за которую я так цеплялась. Не только я была недостаточно хороша именно для Джеймса, я, действительно была недостаточно хороша для всего. Таким образом, ничего нельзя было исправить, ничего бы нельзя было пропустить или скрыть.
