— А человек действительно заболел?
— Нет.
— И как долго ваш «человек» будет болеть? — без особой надежды на лучшее спросила я. Просто потому что ехать в тишине, под этим взглядом было невыносимо.
— Пока я не решу, что ему пришло время выздоравливать, — ответ меня закономерно не порадовал. Тяжело вздохнув, я тихо пробормотала под нос, подбадривая себя таким маленьким, едва слышным хамством:
— Или пока он не преставится.
— Ты к себе несправедлива, — меня все же услышали, насмешливо заметив, — не думаю, что ты настолько плоха.
Подавив возмущенье, я с тоской глянула в окошко. Серые улицы постепенно светлели, возвращая себе краски, вместе с первыми лучами еще теплого солнца. И меня совсем не радовало пробуждение природы, солнечные зайчики на стенах домов, переливчатые трели птиц. Я была в печали. Мой гениальный, так удачно начавшийся побег, столь бездарно провалился. Почему я такая неудачница? Риторический вопрос, конечно. Ведь ответа на него нет.
— Могу я узнать, почему ты так противишься моему предложению? — вопрос застал меня врасплох. Что на него ответить я не знала. Потому что для меня слово «любовница» похоже на какую‑то экзотическую болезнь? Или потому что даже мысль о близости с совершенно незнакомым человеком кажется отвратительной сама по себе? При таких ответах лучше промолчать. Это только на экзамене стоит говорить все, что в голову придет, просто для того, чтобы говорить. Тут все намного сложнее. Тут неправильный ответ может грозить нехилыми проблемами. Хотя, о чем я думаю? У меня и так уже есть одна большая, благородная проблема с однозначными намерениями.
— Иза? — позвал Шаардан, так и не дождавшись ответа. Скрипнув зубами, я подавила раздражение, проглотив это, уже набившее оскомину, «Иза». Почему все забывают, что меня зовут Изадора? Куда девается вторая часть имени? Лорда такие вопросы интересовали мало, куда больше его волновало задетое самолюбие, — думаю, ты просто не осознаешь какие плюсы ты получишь в случае согласия.
Я удивилась. Нет, я была шокирована. Кажется, меня пытались уговаривать. Эта мысль приятно грела душу. Впрочем, недолго. Потому что вредный, внутренний голос имел наглость нашептать, что меня не уговаривают, скорее, пытаются купить.
— Может вам просто подобрать кандидатку поумнее на эту…должность? — спросила просто так, без особой надежды. Потому что меня можно считать упрямее самого породистого осла. И, если уж на то пошло, то переупрямить нашу светлость у меня есть шанс. Если он и дальше будет вести себя подобным образом. Не прибегая к угрозам и шантажу, — которая все осознает?
