Ливия и Египет уже используют подземные запасы воды для орошения полей и садов. Однако геологи предупреждают, что при хищнической ее добыче уровень грунтовых вод резко снизится- Впрочем, не все разделяют этот скепсис, ведь на склонах гор, лежащих к югу от Сахары, регулярно выпадают дожди. Отсюда струйки дождевой воды стекают в «море Саворнина».
Люди Науки
Григорий Зелент
Раиса Берг: жизнь и «Суховей»
Среди редакционных легенд и мифов есть один под названием «Спутник».
Дело относится к концу 1967 года. Звонок нашего куратора из отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС главному редактору Нине Сергеевне Филипповой:
– Англичане заинтересовались статьей Раисы Берг «Почему курица не ревнует?» Что за этим может скрываться?
– Бог мой! (примерно так), какие англичане, при чем тут курица и Берг?..
Выяснилось: англичанин и в самом деле имел место. Агентство печати «Новости» тогда уже несколько лет выпускало журнал «Спутник», который – хотя бы по форме – делался отчасти на западный манер и благодаря этому пользовался широким успехом. АПН предпринимало усилия для продвижения «Спутника» на западные рынки (с переводом на соответствующий язык, разумеется). И вот несколько месяцев оно вело переговоры с каким-то видным английским издательством о выпуске журнала в Англии. Наконец, все стороны дела были обговорены, текст договора согласован и английский представитель явился в Москву для его подписания. И тут выдвинул совершенно неожиданное условие: он пожелал, чтобы в первом номере английского издания-была непременно помещена статья Раисы Берг «Почему курица не ревнует?», первоначально опубликованная в журнале «Знание – сила».
Политикой тут не пахло, и инцидент был исчерпан.
Всеобщее изумление…
Но «курицу» идеологическое начальство так и не забыло. Странное то было время. Аракчеевский режим лысенковцев пал вскоре после падения Никиты Хрущева, и уже можно было открыто писать слово «ген», не маскируя его эвфемизмом «отрезок ДНК». Однако генетика поведения (животных, а уж тем более человека!) по-прежнему считалась делом предосудительным и не вполне марксистским.
Тем не менее Раиса Львовна продолжала писать для журнала и о поведении животных тоже. Ее участие в работе редакции (так же, как Сергея Мейена. Николая Шебалина, Игоря Акчурина, Бориса Кузнецова, Владимира Леви и многих других) помогло преобразованию журнала во второй половине 60-х годов и резкому росту его популярности среди читателей.
Раиса Львовна была блестящим человеком: блестящим ученым, блестящим литератором, блестящим собеседником. Когда они сходились с Н.В. Тимофеевым-Ресовским – а мне приходилось это наблюдать пару раз, – то разговаривали друг с другом весьма серьезно, как «держава с державою». Ведь в популяционной генетике – той области, где их интересы были наиболее близки, – их подходы были весьма различны, если не прямо противоположны. Николай Владимирович был прежде всего биофизиком и этот образ мысли распространялся на все сферы, какие попадали в поле его интересов. Раиса Львовна была биологом в высшем смысле этого слова, для которого мир живого был единой песней, а судьба различных популяций – отдельными мелодическими темами в этой песне. Недаром с таким вдохновением писала она позже о «корреляционных плеядах», которые сопутствуют всякому значительному изменению в генетическом материале. Впрочем, различие в подходах не мешало Р.Л. и Н.В. долгие годы плодотворно сотрудничать в Совете по проблемам популяционной генетики.
