Моллимард осекся на полуслове и замолк, бросив обиженный взгляд в сторону возвышения в центре зала.
К концу заседания стало душно, по его лицу покатились капельки пота, смывая слой грима, скрывавший внушительный синяк на лице француза. Девушка, на которую пялился «Дуремар», старательно сдерживала смех, и лишь теперь, не выдержав, прыснула в ладошку и виновато опустила глаза.
Когда Василий Петрович, подведя переводчицу вплотную к Виктору, знакомил их, необыкновенно — сладкий, неведомый ранее, холодок предчувствия пробежал внутри Одинцова.
— Simone! — протянула маленькую ладошку девушка.
— Виктор — немного смущенно пробормотал он.
«Симона! Вот это имечко! Но она почему-то не похожа на многих француженок… Вяленые воблы, затянутые в узкие юбки, с холодно-непроницаемыми взглядами. В ней есть что-то живое, даже озорное… Кто же она по крови, интересно?» — эти мысли мгновенно пронеслись в голове Виктора, когда он смотрел на переводчицу.
— Détention trois mois! — молоток судьи с грохотом обрушился на деревянную подставку.
— К заключению сроком на три месяца! — перевела Симона.
Обвинитель, высокий, полный француз, пожал плечами и чуть поморщился. Потом, с безразличным лицом сложил бумаги в черную папку и вышел из-за своего стола.
К нему подошел Василий Петрович и что-то сказал. Француз снова пожал плечами и, промолвив несколько фраз, удалился.
Бросив недовольно-прощальные взгляды на своего обидчика, вслед за ним покинули зал Моллимард и оба полицейских.
— Спасибо Вам! — повернулся Одинцов к переводчице.
— Не за что, Виктор, — улыбнулась Симона, сделав необычное ударение в русском имени, — это была сегодня моя работа!
— Обычная, или только на два дня?
— Иногда я работаю переводчицей. Когда меня просят хорошие люди — ее глаза с любопытством разглядывали высокую фигуру москвича, словно она, отрешившись от своей роли на суде, впервые увидела перед собой этого человека.
— А постоянно?
— Я вообще то компьютерный программист, — просто ответила Симона, оглядываясь на подошедшего Василия Петровича.
— Ну что, Витя, здесь вроде обошлось минимальными потерями! — воскликнул он. — А у меня есть для тебя три новости…
— Рассказывайте! — с волнением проговорил Одинцов.
Постоянная мысль о семье не давала ему покоя.
— Звонил в Москву, успокоил твоих родных.
— Каким образом? — недоуменно вскинул брови Виктор.
— Об этом чуть позже. Теперь перехожу ко второй: о твоей истории на турнире написали в свежем номере журнала «Europe E'chess».
