Борису К., не пришедшего в себя после сильного запоя, стервоза-жена, не дав опохмелиться, едва живого, потащила с утра на рынок за продуктами. И только набив сумки припасами для утробы, милостиво позволила купить в магазине бутылку пива, выделив для этого деньги точно под расчет. Боре еще пришлось выстоять очередь из нескольких человек (воспитание не позволило переться вперед), прежде чем эта злосчастная бутылка не оказалась в его дрожащих руках, чуть не выскальзывая из судорожно сжатых пальцев. Ему надо было, не отходя от прилавка, прямо «из дупла», то есть из горлышка, выдуть пиво залпом, но он постеснялся пить в помещении магазина и в полуобморочном состоянии, бледный как бумага, едва доковылял до выхода. Оказавшись на крыльце, даже не успев поднести бутылку к губам, он рухнул, как подкошенный на ступеньки: остановилось сердце. Прибывшей бригаде «скорой помощи» оставалось только удрученно разводить руками, реанимационные мероприятия были уже не надобны. Оставалось только констатировать смерть.
Все эти люди ушли от нас молодыми, редкому из них удалось прожить более сорока лет, всех их я хорошо знал, а с некоторыми был близок, и, что называется, ел из одной тарелки и пил из одного стакана. Много и других однокашников по Alma mater, погибших в пьяных драках (раскроенные черепа, ножевые раны), выпавших с балконов, покончивших жизнь самоубийством, но с ними у меня не было таких тесных человеческих контактов, как с людьми, обозначенными в списке.
Были и такие, кто еще не утратил физическую оболочку, то есть, формально оставался в реестре живых, но, право, было бы лучше, если бы они умерли. Кое-кто доживал свой век в богадельнях, лишенный здоровья, рассудка и имущества; в одиночестве, в обществе калек и убогих.
Я совершенно не собираюсь морализировать по поводу приведенного списка или давать комментарии.
Так, что, ребята, пейте «Клинское»! Вас ждет великое будущее!
В 1985 году на страну свалилась форменная напасть в виде перестройки (сначала к слову «перестройка» добавлялось еще и «ускорение»), начатой недалекими прожектерами, понимающими, что делать что-то необходимо, но не имеющими никакого представления, что именно и каким образом (а, возможно, как раз, очень дальновидными людьми издалека). Желчная Тамара Томилина, заведующая отделом экспертиз трупов Главного Бюро СМЭ в Москве, умная и ироничная дама, зябко подергивала плечами от одного слова «перестройка», на ее тонких капризных губах столичной барыни появлялась гримаса, как после съеденного натощак лимона, и она просила собеседника больше не произносить этого мудацкого слова в ее присутствии. Но большая часть интеллигентствующей публики приняли эту «перестройку» с восторгом и непонятной эйфорией.
