— Тихо, мое сердечко… иди ко мне скорей, — прошептал Людовик, хватая Батистину в объятия, словно хищник добычу. Не ведая как, девушка оказалась в сильных мужских руках. Голова ее склонилась на плечо короля.
«Как странно. Он поступает точно так же, как Жеодар и Эрнодан! И как же это приятно…» — думала она, позволяя королю делать все, что ему заблагорассудится. Она словно плыла на каком-то облаке и совершенно не отдавала себе отчета в том, что Людовик одну за другой распахивал двери и торопливо нес ее обратно в голубую комнату. Любовь будто придала ему крылья. Он опустил свой нежный груз на забытую накидку.
— Мое сердечко… Мое сердечко… — шептал давным-давно пресытившийся соблазнитель, — я думал, уже никто не заставит мое сердце трепетать в моей груди. Думал, у меня там мертвый камень. А в тебе столько жизни… отдашь ли ты мне твою невинность, твое юное тело, твою страстную душу?..
— Да… да… Людовик, — лепетала растерянная Батистина, влюбленная, очарованная тем, что король заинтересовался ею, такой никчемной персоной.
Она закрыла глаза. Она ничего не понимала. За несколько дней ее жизнь круто изменилась. Она куда-то плыла в неведомую даль. Грудь ее высоко вздымалась, она застонала от счастья, подумав о том, что последует за этими чудесными событиями.
«И как только я могла жить, не зная такого блаженства…» — думала она, трепеща и задыхаясь.
Людовик взглянул на нее — распластанную, покорную, трепещущую. Наклонился и завладел розовым ротиком, подставленным для поцелуя, точно спелый плод. Известный покоритель женских сердец и великий распутник, никогда ни в чем не знавший отказа, будто получил глоток чистой свежей воды вместе с этим нежным поцелуем, еще неумелым и робким, в котором он, однако, как многоопытный мужчина, смог почувствовать зарождающуюся чувственность.
«Какое чудо, какое чудо… — словно в полусне думала Батистина. — Я обожаю, когда меня целуют…»
Девушка опять застонала и подалась к соблазнителю. Король просунул руки под спину Батистины и принялся ловко и умело расшнуровывать ее корсет. Батистина покорно подчинялась и даже помогала ему, не понимая почему. Внезапно руки короля остановились.
— Ваше величество… Ваше величество… пора, — шептал кто-то, упрямо царапая дверь с другой стороны.
— Уже, Лебель? — спросил король еще более хриплым голосом, чем обычно.
— Да, сир, уже половина четвертого, у вас как раз есть время сменить камзол и парик…
Король со вздохом поднялся.
