Гм! В общем-то, столь простецкое поведение мне обычно несвойственно. Думаю, сказались бесчисленные празднования, волнения, беспокойство о будущем, необычное задание и, конечно, вызванная им резкая перемена обстановки. Стресс, словом.
Однако уже через 3 часа я проснулся на удивление свежим и бодрым. Мой гостеприимный хозяин, как оказалось, все это время терпеливо ожидал моего пробуждения, тихо сидя в соседней комнате. Только тут и произошло наше взаимное представление:
— Аркадий Панин… э-ээ… журналист. Из Москвы.
— Доктор Александр Иноземцев. Из… э-ээ.. Калининграда.
— А вы и вправду доктор? — весело спросил я. — От чего лечите? Честно говоря, чертовски хочется жрать! У вас тут нет ничего перекусить?
— Я распорядился, нам принесут обед в номер. Через (он посмотрел на часы) 5 минут.
— Спасибо, кстати, за гостеприимство. Плохо помню, как я здесь очутился… Мы знакомы?
— Я вам охотно подскажу: вы пришли сюда, потому что искали некоего инженера Гордеева.
— Точно! — удивился я. — Только убейте, не пойму, почему я решил искать его здесь.
— Это уже неважно. Я предлагаю вам искать его вместе. Дело в том, что я приехал позавчера и уже отчаялся его как-нибудь найти. Мы ведь с вами знаем (тут он многозначительно взглянул на меня), что у нас очень мало времени!
Доктор Иноземцев поднял и поставил на стол дипломат. Щелкнул застежками, открыл, извлек из него нечто серое и положил передо мной.
— Вам знакома эта вещь?
Я опустил взгляд. Передо мной лежала еще одна серая общая тетрадь с уже знакомым неразборчивым почерком.
Глава 3.
5 января 201… года. То же время.
Средневолжская Атомная Электростанция.
(реконструкция)
Большой, просторный и светлый кабинет директора станции в административном здании АЭС. Здесь недавно закончилась утренняя планерка, и сейчас присутствует только хозяин, Фролов Валерий Кузьмич. Это представительный, несколько обрюзгший мужчина в возрасте «уже за 50», с жестким подбородком и тяжелым взглядом. Типичный «штатский генерал». Он идеально выбрит, держится прямо, однако, если бы у нас была возможность присмотреться, мы бы увидели, что глаза у него немного запали и покраснели, как будто он не спал предыдущую ночь.
Некоторое время он сидит на своем директорском месте, барабаня пальцами по столу и глядя в стену. Затем лезет в стол, достает и кладет перед собой общую серую тетрадь, подписанную чьим-то неразборчивым почерком. Не открывает ее, просто рассматривает каким-то обреченным, усталым взглядом. Сидит так еще две минуты.
