Все, я устала. Хочу найти Джеми и пойти в ближайший магазин, купить мороженого и печенья, упасть перед телевизором, смотреть старые мелодрамы и плакать.
Хочу выбросить мысли о Дэмиене Старке из головы. Хочу забыть его слова, его ласки. Потому что с каждой минутой общения с ним мне все сложнее его отталкивать.
Я «надеваю» на себя улыбку светской Ники и бросаю полотенце на стол.
– Послушай, приятно, что ты заехал, чтобы узнать, как у меня дела. Все прекрасно. Честное слово. И я немного тороплюсь. Не хочу показаться невежливой, но…
Я замолкаю, уставившись в пол.
– Мисс Фэрчайлд, у вас сегодня вечером свидание?
– Нет! Что ты! – выпаливаю я и тут же жалею о сказанном. Если бы Старк думал, что у меня кто-то есть, он бы отстал.
– Так что ты планировала делать?
Мне совсем не хочется говорить, что в мои планы входило упасть перед ТВ и весь вечер прорыдать.
– Я собиралась купить мороженое и пойти прогуляться по парку «Фриман Каньон».
– Одна? Но ведь скоро стемнеет.
– Еще нет и шести часов. Я хотела сделать пару снимков заката. И после этого сразу вернусь. Обещаю, что не попадусь в лапы йети.
– Точно не попадешься, – говорит Старк, – потому что я не дам тебя в обиду. Я пойду с тобой.
– Нет, – говорю я, – спасибо за заботу, но я сама справлюсь.
– Хорошо, тогда вообще не ходи фотографировать закат, а позволь мне его тебе подарить.
Он выходит из кухни, но быстро возвращается. В руках у него пакет, завернутый в коричневую бумагу. Судя по размеру пакета, это, скорее всего, фото или картина в рамке.
– Я хотел тебе это подарить раньше, но ты убежала так быстро, что я просто не успел.
Я вижу картину и понимаю, что это очень дорогой подарок. Выполненное в стиле импрессионистов изображение заката. Великолепная работа, создающая у зрителя впечатление, что он видит мираж или сон.
– Потрясающе! – признаюсь я, не скрывая восхищения.
Бросаю на него взгляд и вижу, что он очень рад моей реакции. Ставлю картину на кухонный стол, прислонив ее к стене. Потом я обращаю внимание на подпись художника на полотне.
– Это копия Моне, верно?
– Нет, это оригинал, – отвечает он. – Сотрудники аукциона Sotheby’s голову были готовы отдать за то, что это самый настоящий оригинал.
– Но постой, но…
– Это закат, – твердо говорит он, заглушая все мои пока еще не вербализированные протесты. – Он напоминает мне о тебе. И замечу, что этот подарок и в подметки не годится тому, который ты оставила мне в лимузине.
Его глаза горят, и он дьявольски ухмыляется. Лезет рукой в карман и достает мои трусики. Не сводя с меня глаз, он медленным движением подносит их к носу и блаженно вдыхает. Его глаза темнеют от страсти, и это чувство рикошетом отдается у меня внизу живота. Я крепче хватаюсь за край кухонного стола, потому что у меня вдруг начали подкашиваться ноги.
