Я скидываю туфли и устало закрываю глаза. Машина едет мягко, и это хорошо, потому что у меня и так голова кружится от выпитого шампанского.
У меня есть секреты, которыми я не хочу делиться ни с кем.
Начинаю дремать, но тут оживает мой телефон. Я вздрагиваю и достаю его из сумочки. Номер не известен. Вообще-то мой новый калифорнийский номер знают только Джеми и Карл, но Карл вряд ли станет беспокоить меня в такой поздний час, поэтому решаю, что это Джеми звонит с телефона какого-нибудь нового кавалера.
– Я сильно напилась, – заявляю я в трубку.
– Неудивительно, – отвечает знакомый мужской голос, – я же предупреждал, что не стоит гнать лошадей.
– Мистер Старк? Откуда у вас мой номер? – Мой сон как рукой сняло.
– Хотел услышать твой голос. – Он говорит с нежностью, и я мгновенно забываю, что еще несколько минут назад обещала себе больше не ввязываться в игры с Дэмиеном Старком.
– Вот как.
– И я очень хочу тебя видеть.
– Обязательно увидите. Завтра на презентации, – отвечаю я.
– С нетерпением жду этого момента. Я просто хотел услышать твой голос, хотя, вероятно, стоило и повременить с этим звонком. Но как только я представил, что ты сидишь в моем лимузине и в каком состоянии ты находишься, я просто не смог удержаться и набрал.
Моя голова начинает кружиться. Куда делся холодный как лед мужчина, с которым я недавно рассталась?
– Я очень хочу тебя видеть, – повторяет он на этот раз с еще большим чувством.
– Вы всегда получаете то, что хотите?
– Всегда, – коротко отвечает он, – в особенности тогда, когда это желание обоюдное.
– Ну я бы не сказала, – лгу ему я.
– Вот как? – В его тоне появляются заинтересованные нотки. Для него это игра. Я для него игра. Эта мысль меня злит. Разъяренная Ники куда опасней вежливой и пьяной Ники.
– Вот так!
– Скажи мне, как ты себя чувствовала, когда я посадил тебя в машину?
Я начинаю ерзать на кожаном диване. Не очень понимаю, к чему он клонит, но мне не нравится, как этот разговор развивается.
– Николь?
– Не надо меня так называть, – резко говорю я.
Дэмиен молчит, и я опасаюсь, что он сейчас положит трубку.
– Хорошо, Ники, – произносит он, словно знает, что дотронулся до незажившей раны. – Так как ты себя чувствовала, когда я посадил тебя в лимузин?
– Я очень рассердилась. Вы и сами это прекрасно знаете, зачем спрашивать?
– Ты рассердилась из-за того, что я отправил тебя домой одну? Или потому, что я отправил тебя домой, чтобы быть с другой красивой женщиной?
