Старк внимательно следит за мной плотоядным взглядом. Он стоит так близко, что я чувствую его одеколон с запахом сада после дождя.
– Вы над чем-то задумались, мисс Фэрчайлд? – В его голосе сквозит самодовольство от того, что он читает меня, как книгу. Шампанское сыграло свою роль, и я становлюсь смелее.
– Думаю о вас, мистер Старк.
Он удивленно улыбается, но быстро снова берет себя в руки.
– Рад это слышать. – Его рот большой, красивый и чувственный. Он подходит ко мне на один шаг, и сила электрических разрядов между нами усиливается. Вот-вот и появятся искры. – Мисс Фэрчайлд, вы должны отдавать себе отчет в том, что я поцелую вас до восхода солнца.
– О-о!
Я даже до конца и не знаю, что выразила – удивление или согласие. Я представляю себе, как целую эти губы. Как его язык проникает в мой рот. Каково это – чувствовать его руки на своем теле?
– Рад, что ты не против.
– Только вот не знаю, что из этого получится.
– А вот я считаю эту идею блестящей.
Мисс Фэрчайлд, вы должны отдавать себе отчет в том, что я поцелую вас до восхода солнца.
Я сглатываю слюну. Мне очень хочется, чтобы он выполнил задуманное прямо сейчас, но к нашей маленькой компании подтягиваются люди, которые, как и Карл, верят в нетворкинг. Среди них инвесторы, изобретатели, поклонники тенниса и одинокие женщины. Один за другим они подходят, здороваются, Старк выслушивает их, после чего они уходят. Не ухожу только я. Все это время я подзываю взглядом официантов и литрами пью шампанское, чтобы как-то притушить внутренний пожар, которой иначе просто сжег бы меня изнутри.
Вдруг комната начинает крутиться, и я теряю равновесие. Старк подхватывает меня за руку, прерывая разговор с инженером-изобретателем, который пытается продать ему свое новое детище. Извинившись, он, поддерживая меня, провожает к ближайшей кушетке.
– Тебе надо тормознуть с алкоголем.
– У меня все прекрасно, – говорю я, – честное слово, и у меня есть план. – Я не уточняю, что мой план состоит из всего двух пунктов: 1) сесть и 2) никогда не вставать.
– Если этот план сводится к тому, чтобы напиться и вырубиться на какой-нибудь кушетке – то все к этому ведет.
– Вот не надо такого покровительствующего тона, – говорю я и осматриваю картины, висящие рядом. – Вас интересует обнаженная натура, я правильно поняла?
Он кивает.
– И глаз встретил то, что ему нравится?
– Мне кажется, что да.
Он смотрит на меня чересчур откровенно, и я думаю, что разыграла свои карты слишком смело. Умом понимаю, что надо остановиться, но не делаю этого. Мне льстит его интерес к моей персоне.
