Чтоб я воскликнул: "Милый Бог,
Прошу я - успокой!"
И Бог, конечно, бы помог
И дал бы мне покой...
Игорь сполз-таки с раскладушки, утвердился на коленях. Где тут восток?.. Не разберешь. На всякий случай отвернулся от винных ящиков и голых фотобаб, обратился в противоположный угол. Перекрестился, стараясь не перепутать - с правого плеча на левое, коснулся лбом пола. Все было непривычным, неловким, неестественным - театральным. Игорь видел себя как бы со стороны.
- Господи, прости мне все мои прегрешения! Господи, Боже мой, дай возможность исправиться, оправдать свою жизнь, ведь мне всего сорок...
Нет, не то. Словно мелкий хулиган упрашивает участкового отпустить его на волю. Игорь поднялся с колен, прилег на скрипучее ложе, пристроил изувеченную руку попокойнее. А все равно стало хоть чуть да легче. Э-эх, если б по-настоящему помолиться! Да-а... Проклятое воспитание! И мать, и отец Игоря - оба учителя - сами взросли атеистами и его воспитали твердолобым материалистом. Уже в последние годы Игорь хотел было самостоятельно прийти к вере (особенно Достоевский на это его подвигал), но пока не удавалось. Уже здесь, после университета, он делал однажды телеинтервью с епископом Парфением. Как раз праздновалось тысячелетие крещения Руси и впервые было дозволено комначальством пообщаться журналистам со служителями культа. Когда съемки интервью закончились, Игорь решился-таки на то, о чем давно мечтал - попросил: помогите, Ваше преосвященство, приобрести Библию. Владыка вроде даже и с охотою пообещал: кончатся торжества - позвоните...
Потом Игорь звонил и раз, и пять, но, увы, слово владыки оказалось мало весомым. А потом Библия появилась в "Букинисте", Игорь купил сразу же за большие деньги. И... Сейчас Библия стоит на книжной полке, закладка так и осталась на середине пути, на 737-й странице, где начинается книга притчей Соломоновых. Опять, как и во многом, не хватило у Игоря запала, не достало пороху. Так и остался он наедине с этим безумным, полным случайностей, миром...
Игорь, видно, задремал, потому что испугался, вздрогнул от шума скрипнула входная дверца. Он приподнялся, вгляделся, тревожно щурясь, Вадим. Слава Богу! Парень спустился, в руках - два толстых бутерброда с копченой колбасой, помидорина, пепси.
- Который час?
- Половина седьмого утра. Мы сейчас уезжаем. Не забудьте, что я вам сказал. Останется одна старуха, но она глуха, нема и полуслепая. Пса я надежно зацепил. Так что не бойтесь.
