— Что за праздник? — спросила Зина, расставляя по кругу четыре алюминиевые кружки. Другой посуды на прииске не водилось.
— А вон у Славки день рождения.
— Сколько же ему стукнуло?
— Девятнадцать, — торопливо ответил я, прибавив себе год.
Пока Мишка разливал спирт, я украдкой разглядывал Галю. Небольшого роста, коренастая, с широким веснушчатым лицом, она быстро резала хлеб и сало маленьким самодельным ножом. На левом запястье виднелась наколка: «Толя — не забуду никогда».
Я невольно сравнил Галю с Лорой. Сравнение получалось не в пользу Гали. Лора, конечно, была куда смазливее.
— Ну, за Славу! — Мишка поднял кружку со спиртом. — Живи до ста лет, и чтобы всем нам побыстрее освободиться!
Порцию спирта Кутузов набузовал мне приличную, но я одолел ее одним глотком, желая показать, что мужик я хоть куда. Зина и Галя выцедили свои порции не спеша, деликатно отставив в стороны мизинчики, и взяли по квадратику галетного печенья. Я вместо закуски свернул самокрутку, и через минуту у меня все поплыло перед глазами. Словно из-за стены доносился бубнящий голос Мишки, рассказывавшего один из своих бесчисленных анекдотов.
Анекдоты у него были исключительно на деревенскую тему. Про пастуха, который не пропустит ни одной бабы, про девок, которых тискают на соломе, про сельского попа, его работника и поповскую дочку, которую валяют в той же соломе. Ограниченность тематики кутузовских анекдотов объяснялась тем, что, кроме своей родной деревни Проломихи, Мишка нигде не был и никаких книжек сроду не читал. Но парень он был веселый и девкам нравился.
После второй, а затем и третьей кружки обстановка сделалась совсем сердечной (слова «интим» в пятьдесят восьмом году мы не знали). Мишка обнимал свою захмелевшую подругу и что-то шептал ей на ухо.
Галя рассказывала мне про свою первую любовь. Что-то долгое, грустное и, как мне кажется, уже где-то не раз мною слышанное…
Зина, поломавшись, встала.
— Мы с Зиной пойдем цветочки пособираем, — объявил Мишка.
— Смотрите не заблудитесь, — засмеялась Галя.
Я едва дождался, пока Мишка с подругой исчезнут за деревьями и неумело, по-щенячьи, ткнулся в ее губы. Когда-то лихая воровка Лора пыталась научить меня целоваться взасос, но я, оказывается, забыл даже эти ее уроки.
Я много раз видел во сне и представлял в фантазиях свою первую близость с женщиной. Действительность оказалась совсем иной. Моего пыла хватило ненадолго. И зечка Галя, прошедшая в лагерях через десятки мужчин, хорошо понимая мое состояние, обняла и поцеловала в шею:
