С женой Лецке она проговорила целый час. Та рассказывала о своей семейной жизни, как её видела, обвинила в случившемся Мезрякова, этого демона, соблазнившего её мужа, - "он ведь у меня такой податливый, такой слабовольный", - а под конец расплакалась. Оксана внимательно слушала, представляя Лецке в объятиях, о которых сама ещё недавно мечтала, и чувствовала себя обманутой.
- Чем я могу помочь? - тихо спросила она, едва сдерживая закипавшую злобу.
- Этого нельзя оставлять, - всхлипывала жена Лецке. - Он разбил семью, а ещё считается психологом. Чему он может научить?
- Вы правы, я что-нибудь придумаю.
Дав отбой, Оксана Богуш долго смотрела в стену, машинально проводя по губам мобильным, потом достала из стола тетрадь с лекциями Мезрякова и выбросила её в мусорное ведро.
Москвичи уверены, что надо любить ближнего. Но цепляться за них - всё равно, что цепляться за воздух.
Вечерело, на бледном небе уже высыпали звёзды. Мезряков сидел за компьютером, погружённый в чтение. Он периодически щёлкал мышью, перескакивая по тексту.
- Моя жизнь ушла на что-то непонятное, - вдруг произнёс он вне всякой связи с предыдущим.
- Как и у всех, - живо откликнулся Лецке, которого уже угнетало их молчание.
Мезряков усмехнулся.
- Это я процитировал свой роман. Кажется, я понимаю, почему его отвергли пять издательств.
Он закрыл файл, поднимаясь из-за компьютера. Но Лецке, подскочив, порывисто его обнял:
- Покажите, Владислав, покажите, я сгораю от любопытства!
- Боюсь, вы разочаруетесь.
Мезряков снова открыл файл, освобождая кресло у компьютера. Утопая в мягких подушках, Лецке, почувствовал его тепло.
- Поделитесь впечатлением за ужином, - ушёл на кухню Мезряков, оставляя Лецке один на один с романом.
Читать его было нелегко. Труднее, пожалуй, было только его писать. С его единственным героем ничего не происходило. Бессобытийные годы вселяли в него уверенность, что с ним и не может ничего произойти, ну разве что он умрёт. Даже не умрёт, а просто перестанет жить. Сменит одну бессобытийность на другую. И это его более чем устраивало. Подсознательно он не хотел никаких событий, которые внушали ему страх, убеждённый, что в его возрасте и положении все перемены к худшему, и ненавидел саму угрозу потенциальных событий, способных нарушить внутреннее равновесие и сломать уклад его жизни. Жажда покоя перевешивала у него всё остальное, он вёл однообразную, серую жизнь, по природе замкнутый, был вынужден приспосабливаться к людскому муравейнику и преуспел в этом настолько, что его притворство оставалось незамеченным. Господину М. - так звали героя романа - выпало родиться в дикой азиатской стране и коротать дни среди угрюмого, бесконечно далёкого от него народа, поддерживавшего всё то, что он отрицал. Что роман автобиографический, Лецке понял, пробежав глазами несколько страниц. После этого интерес к роману у него пропал. Зачем читать о том, кого он и так наблюдает ежедневно? К тому же их встреча перечеркнула прошлое обоих, - так какой смысл его воскрешать? Однако Лецке продолжал сидеть за компьютером.
