Я замерла на четвереньках под раковиной умывальника, мурашки пробежали по коже. Ведь из того, что он говорит, следует неопровержимо — я самая подозрительная. Теперь это стало ясно мне самой. Поскольку однако, за стеной продолжалась очень интересная беседа, я загнала пока эти неприятные мысли в дальний угол сознания и напряженно прислушалась.
— …а кто пользовался им последний?
— Пока не знаю, это еще предстоит проверить.
Я от всей души посочувствовала следствию — в нашем коллективе выяснить, кто последним пользовался дыроколом… Установление этого обстоятельства может затянуться до Страшного суда. Ведь даже в нормальных условиях, сама не знаю почему, никто из нас не желал признаваться в пользовании ни одной из самых необходимых в работе вещей, теперь же, когда совершено преступление, все наверняка отопрутся, как пить дать!
Капитан же продолжал отчет, и в числе прочих интересных вещей я услышала вот такую:
— У погибшего обнаружены следующие предметы (следовал довольно длинный перечень предметов) и вот это…
Тут в комнате главбуха установилась тишина, а потом кто-то из присутствующих протяжно присвистнул. Как жаль, что я только слышу, но не вижу! Что у них там, господи боже мой! Что они такое обнаружили при покойнике?
Они еще помолчали, видимо потрясенные, а затем один из тех двоих произнес:
— Интересно… Очень интересно! Второй поддержал:
— Надо как следует изучить. Это очень может пригодиться при расследовании.
Я чуть с ума не сошла в своем закутке. Не знаю, что бы я дала, чтобы только краешком глаза заглянуть в соседнюю комнату! Но поскольку это было невозможно, мне оставалось только слушать дальше, что я и сделала. Какие, оказывается, мы умные, особенно Марек. Вот сейчас все три следователя оживленно обсуждают ту же проблему, над которой мы ломали голову, — «почему именно Столярек», вот они высказывают предположение о возможной ошибке, вот приходят к выводу, что надо проверить, не пытается ли кто из моих коллег нарочно направить подозрение на меня. Потом следственная группа поставила под сомнение психическое состояние сотрудников нашей мастерской — ничего удивительного, если люди ведут себя по-идиотски. Тут капитан очень кстати рассказал своим коллегам о картине Лешека и настоятельно советовал каждому лично с ней познакомиться.
У меня затекли ноги и шея, но не могла же я покинуть свой пост, если есть возможность узнать столько интересного! Вот капитан делится с коллегами своими подозрениями относительно Ярослава, который явно что-то крутит — то он был на работе, то его не было. Наконец прокурор, голос которого я уже научилась различать, сказал:
