— Задаром? — с надеждой воскликнул Лешек.
— Смеетесь? — снисходительно пробасила Ядвига. — Даже если нас всех передушат, дармового кофе на работе нам не дождаться.
— Послушайте, кто-нибудь уже позвонил в милицию? — спросил Збигнев. — Надо же сообщить, что у нас труп.
— Жутко интересно, кто все-таки это сделал, — пробормотала Алиция.
— Может, все-таки кто посторонний? — выразил общую надежду Анджей. — Пани Ирэна, вы действительно уверены, что никого из посторонних не было в мастерской?
— Могу поклясться, — неожиданно твердым голосом ответила Ирэна, сразу прервав рыдания.
— А может, ты просто не заметила? — Алиции очень не хотелось терять надежду, но все понимали, что такое невозможно. Проглядеть Ирэна не могла не только человека, но даже и клопа. Цербером сидела она на своем посту в прихожей и бдила так, будто глаза у нее смотрели во все стороны.
— Я не могла не заметить, — отчеканила Ирэна. И повторила: — Могу поклясться.
— Ну тогда ничего не поделаешь, — с удовлетворением констатировал Лешек. — Убийца среди нас.
Реакцией на эти глупые слова было гробовое молчание, а все опять уставились на меня. Неужели они и в самом деле уверены в моей виновности? Из каких-то непонятных соображений, а может, в приступе безумия я задушила Тадеуша, а затем раструбила об этом как можно громче, и, если настоящий убийца не будет обнаружен, мне останется только повеситься, ведь никто ни за что не поверит, что это сделала не я.
Пребывая в полном смятении чувств, я тем не менее обратила внимание на одно весьма примечательное обстоятельство: все вокруг ломали голову над вопросом «кто», но ни разу ни у кого не возникло вопроса «почему». И ведут они себя как-то странно. Вроде бы потрясены случившимся, смерть коллеги вызывает у всех возмущение, и в то же время каждый… как бы это поточнее выразиться? Вроде бы каждый боится проговориться, в чем-то выдать себя, поэтому даже в выражении скорби все сдержанны, скрывают за шуточками истинные чувства, чтобы не выдать… Чего не выдать? Чтобы не проговориться… О чем не проговориться? Вот они уставились на меня, ожидая объяснений, а судя по их виду, знают они куда больше меня. Как будто знают не только то, что убила Тадеуша я, но и почему я это сделала. Я же, несчастная жертва собственного воображения, ничегошеньки не знаю!
Придуманное мною убийство вдруг стало фактом. Совершил его один из тех, кто находился в тот момент в мастерской. И вот, казалось бы, умные энергичные люди, вместо того чтобы заняться страшным преступлением, обдумать его как следует, по горячим следам попытаться установить виновного в смерти их коллеги, эти люди сидят в бездействии и, как стадо баранов, пялятся на меня!
