Разговаривая с милицией, Алиция тоже орала не своим голосом, пытаясь этот шум перекричать и не отдавая себе отчета в том, что шум царит здесь, а не там, где слушают ее. Из комнаты начальства по-прежнему доносился Весин рев, правда теперь уже с некоторыми перерывами.
Я старалась держаться поближе к Алиции. Ее присутствие придавало мне бодрости. Мы с ней находились в средней комнате, откуда Алиция звонила. Понемногу сюда стали подтягиваться те, кто уже насмотрелся. Збигнев привел Стефана, заботливо его поддерживая, и усадил на стул. Тот гнулся и качался, как сломанная ветром лилия, хотя уже стонал не столь душераздирающе, но тем не менее продолжал испускать совершенно непонятные отчаянные выкрики:
— Что я сделал… Что я сделал…
— Что он такое бормочет? — удивилась Алиция. — Он не в себе?
Збигнев крепко ухватил Стефана за плечи и хорошенько встряхнул, как мешок с картофелем.
— Опомнись, Стефан, что ты говоришь! Ты убил Тадеуша, что ли?
— Что я сделал…
В комнату вбежал взволнованный Казимеж и обратился к присутствующим:
— Что тут, собственно, происходит? Столярек действительно мертв или все это глупая шутка?
Значит, не одна я не могла понять происходящее. Вслед за Казиком вошла Анка с выражением ужаса на лице и с ходу набросилась на меня:
— Послушай, я ничего не понимаю, выходит, ты знала, что его задушат? Откуда?!
Збигнев оставил в покое невменяемого Стефана и тоже набросился на меня:
— Теперь вы сами убедились, к чему приводят идиотские забавы!
Казик пятился к своему столу, не спуская с меня выжидающего взгляда. Алиция не сводила с меня глаз, вслепую копаясь в сумке в поисках сигареты. Моника, стоявшая спиной к нам, глядя в окно, повернулась и тоже уставилась на меня с очень странным выражением на лице — изумления, восхищения и благодарности. Сидя на низенькой табуретке, опершись спиной о стену, скрестив руки на груди и вытянув для удобства ноги на середину комнаты, Лешек с ужасом взирал на меня. И чего уставились, неужели во всем мире не нашлось более интересного объекта для рассматривания?
В глупейшем положении я оказалась, ничего не скажешь. Думаю, более глупое трудно придумать, даже если очень постараться. А вот сейчас мне надо, им что-то сказать.
— Отцепитесь, — проворчала я. — Ну чего уставились? Первый раз меня видите? А если думаете, что вам удастся мне это дело пришить, глубоко ошибаетесь!
Моя речь немного снизила напряжение.
— Ну хорошо. Но откуда ты знала? — с тупым упорством допытывалась Анка.
