– Итак, ротмистр Евтушенко прислал вас ко мне, молодой человек… – продолжал Титов, расхаживая вокруг Олега и разглядывая его словно породистую лошадь. – Полагаю, что в ваших планах регулярные визиты в этот мир, для чего вам нужно знакомство с местными языками… А сами вы чем, кроме великого и могучего, владеете?
– Английский, немецкий.
– Для вашего поколения – очень достойно. – Профессор перешел на язык Шекспира. – Клондальский вы освоите за неделю, просто прогуливаясь по городу… Что желаете еще?
Олег пожал плечами:
– Что вы порекомендуете?
Титов задумался на мгновение, потер указательным пальцем то место на носу, где виднелась отметина от очков:
– Краймарский и лорейский – два наиболее развитых инструмента общения в Центруме. Торговое дело и финансы немыслимы без первого, любая интеллектуальная деятельность – без второго. Но вы должны понимать, что мои услуги обходятся недешево, – говорил он немножко старомодно, вызывая из памяти образ профессора дореволюционных времен.
– У меня есть деньги, – кивнул Олег.
На то, чтобы учиться, не жалко потратить часть того, что он выручил от продажи квартиры.
– Отрадно слышать. – Тут Титов перешел на немецкий и впервые за время беседы улыбнулся. – Тогда на ближайшие две недели вы становитесь моим гостем… Прошу.
Достоинства «комнаты для гостей» исчерпывались размерами. В остальном она больше напоминала сарай, окошко имелось одно, маленькое и кривое, сквозь щели в стенах дуло, ну а спать приходилось на огромных сундуках, где хранилась какая-то рухлядь. Стол в центре помещения выглядел крепким, но на самом деле грозил развалиться при любом прикосновении, пол покрывала грязь, по углам пищали крысы. И еще отсюда они могли слышать, что происходит в храме.
За два проведенных здесь дня Олег успел выучить расписание служб, которому отец Силестр следовал неукоснительно. Запомнил молебны, торжественные песнопения в честь Священного Ока, а также научился распознавать голоса самых истовых прихожан.
Народ к Праведникам Чужемирья не то что валил, но церковь не пустовала, так что священник был все время занят. К «гостям» он заходил дважды в сутки, рано утром и поздно вечером, приносил чего-нибудь из еды, полный кувшин воды, а на ночь глядя оставался и поболтать.
О том, что у него живут посторонние, отец Силестр никому не рассказывал, ну и они двое старались не высовываться – попадешься кому из местных на глаза, пойдут слухи и того гляди доползут до ненужных ушей. Даже в отхожее место типа «сортир», что торчало позади храма, выбирались по одному и с оглядкой.
