«Возьмет этот Лжедмитрий Брянск, оттуда, глядишь, и к Туле двинется навстречу с Ивашкой. А то… — даже в дрожь бросило царя, — махнет сразу на Москву. Кто защитит столицу?»
Собрал царь совет. Воеводы долго прикидывали, как быть с Болотниковым.
— Обождем еще малость, — сказал князь Иван Шуйский, — да будем на приступ брать Тулу.
— Ждать неможно, — отрезал царь.
— Вели, государь, всем войскам завтра на город идти, — предложил князь Голицын.
— Вдосталь ратников сгублено, а толку? — Царь кинул недовольный взгляд. — Где других наберешь?
— Надобно еще пушек привести да обстрелять город, — сказал Скопин-Шуйский.
— Нет, князь, так Ивашку не выкуришь. Да и пушки скоро не доставишь. То-то… А посему вот мой сказ: вступаем с Болотниковым в переговоры. Коли сдаст Тулу, всем обещаю помилование.
— Как? — взметнул брови царев брат. — Всех простишь? И вора Ивашку, и Лжепетра?
— Я сказал, всем будет обещана жизнь и воля.
— Пошто, государь, всем? — спросил князь Голицын.
Шуйский протяжно произнес, морща лоб:
— Обе-ещано… Понял? Иначе ворот не откроют. — Царь встал с места. — Народишко с норовом подобрался.
Послать в Тулу на переговоры решили боярина Крюка-Колычева, видом достойного, умом сметливого, воеводу бывалого.
* * *
Вожаки восстания так и эдак судили условие, что привез Крюк-Колычев.
— Отсидимся, чего там! — молвил «царевич Петр». — Государь Димитрий Иоаннович, дядя мой, на подмогу идет.
— Сидеть нам не след, — заметил Телятевский. — По мне, так уж лучше пробиваться навстречу с царем Димитрием.
— Коли Шуйский обещанье дает… — подал голос Никита Шишов и, замолчав, обвел всех сторожким взором.
— Говори дале, что тянешь? — произнес Болотников.
— Скажу… Не к лицу ему пустыми словами играть. Государево слово весомое…
— Не смей, воевода, — заговорил Иван Исаевич, — нарекать государем Шуйского. А ежели он обещанье дает, должны мы допрежь всего помнить, полуцарь хитер, как старая лиса…
— Отсидимся, — повторил «царевич Петр».
— Но и сидеть здесь, — продолжил Болотников, — верная погибель. В амбарах пусто. Люди падаль едят. Покуда подмога подоспеет, перемрем все. Коли мы с войском из Тулы уйдем, сбережем людей. А нынче биться с Шуйским не с руки: у него против нашего сил впятеро больше.
— К чему клонишь, гетман? — спросил Телятевский, — коли одно и другое негоже?
— А на том стою, чтобы войско сохранить. Пусть полуцарь клянется, пусть крест целует, что сдержит обещанное. Тогда приемлем условие.
В лагерь к Шуйскому вместе с Крюком-Колычевым приехало несколько атаманов, среди которых находились Шарапа и Никита Шишов. От воинов были посланы Михей Долгов и пушкарь Иван Фомин.
