— Молчи, холоп! — озлясь, крикнул всадник. — Смеешь мне перечить?.. — И, взглянув на подошедших слуг, приказал: — Всыпать ему батогов. — А сам поскакал к крыльцу.
Но как только слуги подступили к Павлуше, он ловко выхватил у Терешки бердыш.
— Покамест прощайте, — оглянулся Павлуша.
В тот же миг он кинулся к конюху, который собирался было расседлать лошадь, принятую у всадника. Через минуту Павлуша уже летел по двору верхом, а сбитый с ног конюх вопил:
— Стой, ирод!.. Стой! Держи его!..
— Покамест прощайте, — оглянулся Павлуша. — Еще ворочусь.
* * *
Под вечер Павлуша вновь прискакал к дому сотника, но теперь был не один, а с пятью оружными конниками.
На стук в ворота опять подошел стражник и затеял было расспросы — кто да зачем? Ему пригрозили: не откроешь, мол, подобру-поздорову, подпустим красного петуха, выкурим.
— Погодь, родимые, — запричитал стражник, — сбегаю, скажу господину. Не то он меня живота лишит.
Однако прошло некоторое время, и болотниковцам стало ясно, что стражник не торопится возвращаться.
— Да он морочит нам голову!
— Поднапрем на ворота.
— Нет, ребята. Держите-ка лошадь. — Павлуша подвел буланую к самому забору.
Пока двое крепко держали ее под уздцы, Павлуша стал на круп лошади и схватился за кромку высокого забора. Подтянувшись и спрыгнув по ту сторону, он подбежал к воротам и откинул щеколду.
В то же время грохнул ружейный выстрел, и пуля пробила одну из досок на воротах. Казаки залегли, малость обождали.
— Вперед! — крякнул Павлуша и метнулся к крыльцу.
За ним побежали остальные. Вновь ахнул выстрел.
— Эй, — крикнул на бегу ближний от Павлуши казак, — кончай палить! Не то худо будет. Выходи по одному.
Дверь на крыльце приоткрылась, и во двор вышли пятеро слуг. Они ступали осторожно, словно вброд переходили реку. Среди них Павлуша приметил и стражника-пройдоху. Сейчас он шел сзади всех.
— Ну вот, — улыбнулся Павлуша, — я же говорил, ворочусь. — И уже строго промолвил: — Кто стрелял?.. Ты? — Павлуша резко шагнул к Терешке, приставил к его груди саблю.
Стражник стал пятиться, пока не ткнулся спиной в бревенчатую стену. С ужасом глядел он на саблю, конец которой не отрывался от него…
— Что, язык проглотил? — Павлуша отвел саблю.
— Смилуйся, батюшка… Не по доброй воле.
— Черт тебе батюшка. И сейчас ты с ним свидишься…
— Пощади, — упал в ноги Терешка, — истинно не по доброй воле… Господин велел.
— Где он?
Стражник трясся весь от страха:
— Утек он. Через задний двор утек. Вот те крест.
