Иван — холопский воевода | страница 2

— За кровь Димитрия! — кричал народ. — За кровь невинного!

Битяговские жили всех зажиточнее — начала голытьба с них да на других богатеев перекинулась.

Царевича положили в храме, выставили стражу. В Москву решили гонца отправить, чтоб доложил царю обо всем без утайки. А еще бояре Нагие дали гонцу грамоту, велели лично царю вручить. (В грамоте о том же злодействе Борисовом сказывалось.) И хоть знали они не хуже других про силу Годунова, все же надеялись: откроет страшная весть глаза Федору. Кровь-то родная пролилась…

Скакал гонец по дороге. Волосы его спутались, лицо от пыли темным стало, в глазах рябь пошла, в ушах колокольный звон со стуком копыт перемешался. Одна мысль засела и жгла, будто железо каленое: «Убили Димитрия… Что ж теперь будет, что станется? Кому на Руси царствовать?»

Не попал гонец к Федору Иоанновичу. Годунов уже давно окружил государя своими людьми. Задержали они гонца, принялись расспрашивать: на что, мол, тебе царь, с какой нуждой к нему?

— Дело есть, — коротко отвечал гонец.

Тогда, видя, что ничего добром от него не добьешься, обыскали они гонца, нашли грамоту.

— Связать! — повелел старший, прочитав письмо.

Гонца доставили к Борису.

— Что скажешь? — спросил Годунов и тяжело взглянул, будто к стене придавил.

Понял гонец: наступил и его черед помирать. Да не дрогнул. Алая кровь царевича вспыхнула перед главами.

— Убивец! — произнес он. — Бог-то все видит — поплатишься.

До смерти замучили гонца. Ту грамоту, что он вез, от Федора Иоанновича утаили, взамен Годунов другую написал. Сообщалось в ней, что Димитрий сам ненароком закололся ножом, когда играл в тычку. Падучая, мол, болезнь у него была. Вот и напоролся на нож в припадке.

Заплакал царь, прочитав грамоту, перекрестился и сказал:

— Да будет на то воля божия!

Не зря говорили про него: «Умом и духом младенец».

Но в народе пошел слух, будто убийцы, пойманные в Угличе, перед смертью повинились, по приказу, мол, Годунова зарезан был царевич Димитрий.

Чтобы пресечь злые слухи, послал Борис в Углич людей для распознания. Во главе их был поставлен князь Василий Шуйский.

Учинили те люди сыск — Димитрия осмотрели, угличан-свидетелей опросили, все, как было, со слов записали.

Воротился Шуйский в Москву с заявлением:

— Сам убился царевич. А слухи те вредные распускают бояре Нагие да всякие козни повсюду плетут…

А был ли убит царевич? Может, зазря поплатились жизнью дьяк Битяговский и его сын Данила; может, ни за что пострадал несчастный гонец, который сам-то не видел, как убивали Димитрия, а лишь слышал тревожный колокольный звон?