А елочка волновалась не зря. Налетел ураган, забилась она в истерике, содрогаясь под сильными порывами, заскрипела, затрещала. Крупные капли дождя хлестко ударили по стеклу, прилепив к окну сорванный с ветки клена красный, с мертвеющими прожилками, лист. Сама осень с шумом промчалась над землей, и в окно постучалась, предупреждая Василису – все, закончилось лето, готовьтесь к зиме…
Дверь тихонько открылась, и в комнату вошел Валентин. Какой-то странный он сегодня с утра. Да и вчера приехал поздно, до полуночи непонятно чем занимался в своем кабинете, там и заснул. Ходит с утра как чумной, в глаза не смотрит. Может, проблемы с бизнесом, но это вряд ли. Дела у него идут как нельзя лучше. В отличие от многих олигархов, он не проедал советское наследие, а вкладывал серьезные средства в модернизацию стареющих заводов, открывал современные производства – клепал металлоизделия из своего же проката. Даже умудрился приобщиться к высоким информационным технологиям. Тяжело было, в кредит пришлось влезть, по инвесторам побегать, зато сейчас пришло время снимать богатый урожай. Но это и не нравилось Василисе. Чем человек богаче, тем выше у него потребности, в том числе и в женском теле. Возможно, у него была любовница, она не исключала этого, поэтому в последнее время жила как на иголках – в дурном предчувствии. Вдруг этот осенний ураган случился не зря…
– Скучаешь? – спросил Валентин, останавливаясь у кровати, которая занимала лишь пятую или даже шестую часть спальной комнаты.
– Да нет, просто смотрю. Ураган поднялся, – задвигая занавеску, ответила Василиса.
– Ничего, крыша у дома крепкая, не сорвет… Хороший дом.
– Хороший, – кивнула она, всматриваясь в него в поисках подвоха.
Дом в Демидке у них превосходный – портик с колоннами, террасы, эркеры. То ли большой дом, то ли маленькой дворец, но к чему Валентин завел о нем речь? И в глаза почему не смотрит? И руки его не знают покоя, пальцы переплетаются, как вьющиеся в клубке змеи.
– И у тебя домик ничего… Ты ремонт сделала, крышу новую поставила, да?
– О чем это ты? – не на шутку встревожилась она.
– Ну, если вдруг Кириков подъедет, можешь поселить его там. Может, он за голову взялся, все-таки тридцать лет почти… – Он говорил, а смотрел в сторону.
– Я тебя не понимаю! – От волнения у Василисы захолодело под коленками.
Плевать она хотела на Сергея, и слышать о нем не желала, но не зря же о нем зашел разговор. То ни слова никогда, то вдруг – можешь в своем доме поселить.
