— Господин Бале, — заговорил, по-видимому, раздраженный Дюбур, — ваше обращение становится оскорбительным! Может быть, вы считаете меня за пьяного потому только, что я осведомляюсь о здоровье вашего брата?
— Да я же вам говорю, что ничего не могу сказать вам на этот счет! — горячился арендатор.
— Следовательно, он не здесь?
— Нет, нет, я уже сказал вам, — отвечал Бале, принимавший своего посетителя в самом деле за человека подгулявшего.
— Так это иное дело, извините, — сказал Дюбур уже более мягким тоном. — Следовательно, господин Минс уже вернулся домой, и я по дороге, должно быть, проглядел его.
— Вы ошибаетесь, господин Дюбур, — возразил арендатор, по-видимому, только теперь начинавший понимать, что между ним и молодым человеком вышло какое-то недоразумение, — брат сегодня еще не был здесь.
Дюбур попятился в изумлении.
— Как?! — прервал он арендатора, как будто смутившись. — Что вы говорите?
— Я не видел его, пожалуй, месяца три, — добавил Бале.
— Месяца три! — повторил молодой человек, и на его лице отразилась сильнейшая тревога. — Ах, Боже мой! Вы меня пугаете, господин Бале!.. В таком случае… с господином Минсом случилось какое-нибудь несчастье!
— Как так? Несчастье? — спросил с удивлением арендатор.
— Должно быть, иначе и быть не может! О Боже мой, как это меня тревожит!
И Дюбур заходил взад и вперед, от холода или от внутреннего волнения — мы оставим этот вопрос без исследования.
— Но… объясните же мне, в чем дело! — сказал Бале, начавший беспокоиться насчет своего брата.
— Да вот, видите ли, — начал встревоженный молодой человек, — я… сегодня утром раз десять, если не больше, стучался в дверь к господину Минсу… мой стук возбудил даже внимание соседей и их неудовольствие… а между тем, никто из семьи вашего брата мне не отвечал.
— Это-то вас и беспокоит? — спросил арендатор, улыбаясь и, видимо, успокоенный, потому что ожидал услыхать о каком-нибудь несчастье.
— Разумеется! Разве это не поразительно?
— Я не нахожу этого. Брат был с семьей, вероятно, у обедни.
— Это объяснение не совсем-то идет, потому что их сосед, столяр, не видал, чтобы кто-нибудь выходил из дома.
— Ну, так значит, они спят и не хотят впускать вас. Кажется, это понятно.
Но, по-видимому, это объяснение не могло успокоить Дюбура. Он мрачно смотрел перед собой и бормотал, как будто про себя:
— Не знаю, что об этом и думать; во мне возникают какие-то странные предчувствия… иначе и быть не может, с ними случилось какое-нибудь несчастье… Боже мой, я боюсь…
