– Я скучаю по тебе, – низко сказал я.
Она ничего не ответила, и меня это обожгло.
– Не говори так, – пробормотала она.
– Но я скучаю.
– Нет.
– Откуда ты знаешь?
– Прекрати звонить сюда, Лео.
– Я не пьян. Я завязал.
Сэм фыркнула.
– Как же.
– На самом деле.
– Чего ты хочешь?
– Я же сказал. Я скучаю.
– Не думаю, что могу ответить тем же.
Мы выдохнули одновременно. Интересно, что это могло означать?
– Мне бы встретиться с тобой, – сказал я.
– Зачем?
– Мне нужна твоя помощь.
– Но в чем?
Я замялся.
– Ты слышала про женщину, убитую в «Чапмансгордене»?
– Да.
– Мне не нравится это дело. И, надеюсь, ты могла бы мне помочь.
– Ты это серьезно?
– Серьезней некуда.
– Завтра в двенадцать, может? – проговорила Сэм с сомнением. – У меня клиент в десять, а раньше я не успею.
– Спасибо. Договорились.
– Хорошо, – сказала она.
Страсть как хотелось прочесть ее мысли.
– Ты счастлива? – спросил я под конец.
Сэм оборвала разговор, и я не перезвонил.
Сейчас поздний вечер и вокруг темно. С балкона я наблюдаю дом, в котором находится БАР, и думаю об Анне, которая просила позвонить ей. Возможно, мне следовало бы так поступить. Для меня так было бы лучше. Потом я подумал, что мне следовало съездить в Салем еще раз, но одна эта мысль наводила тоску. В новостях по радио передавали ход расследования. Родителей Ребекки Саломонссон уведомили о гибели дочери. Как они восприняли это сообщение? Всегда больно терять близких.
На балконе холодно, и я курю последнюю сигарету. Захожу в квартиру, и тут в кармане начинает вибрировать мобильный телефон: текстовое сообщение с неопределившегося номера.
Я вижу тебя, Лео.
Ложусь на кровать и отсылаю ответ:
Кто это?
Слышал, ты ищешь убийцу.
Скажи, кто это.
Нажимаю на блистер, достаю таблетку «Собрила», проглатываю и делаю глубокий вдох.
Угадай, – следует ответ.
Это шутка?
Нет.
Внизу на улице кто-то повернул ключ зажигания в замке автомобиля. Я снова выхожу на балкон и смотрю, как он уезжает, как городские огни отражаются на матовой черной крыше, горящие красные стоп-сигналы, и слабое свечение мобильного телефона в кабине.
Мне двенадцать. Папа называет меня своим единственным настоящим другом, а все остальные – против него. По телевизору идет сериал «Беверли Хиллз». Папа говорит, что я похож на Дилана. Я не понимаю, что это значит, но мне хорошо от его слов. Он обнимает меня. Мы дома вдвоем. Потом мы садимся в машину. Мы никуда не собираемся, просто катаемся. Слушаем музыку, светит солнце. Стоит весна. По дороге нас прижимает к обочине полиция. Папа вынужден пройти алкотест. Мы выходим и едем на полицейской машине обратно домой. Папа уговаривает полицию остановиться, не доезжая до дома, чтобы мы смогли дойти до него пешком. Я не знаю почему.
