Впоследствии операцию окрестили «Готландским делом», или «Делом Ласкера», в честь умершего информатора Макса Ласкера, но последнее название знали лишь избранные. Один полицейский и два преступника также упоминались в этом деле, но не стали такими символичными, как Ласкер. Последний был хитрым крысенышем с липким взглядом, грязными ногтями и многолетним стажем употребления наркотиков. Такого человека не очень хочется иметь в качестве осведомителя, но Ласкер обладал контактами, информацией и деньгами. Он был ценным связующим звеном между организованной преступностью и стокгольмскими наркоманами. Я знал его еще со времен работы в отделе насильственных преступлений и считал, что он доверяет мне. Весной Ласкер узнал, что на Готланде произойдет передача крупной партии оружия, и связался со мной, передав только номер мобильного телефона на клочке бумаги, который он лично засунул в мой ящик на Чапмансгатан.
Я привык к службе в отделе внутренних расследований, которая по большей части заключалась в просиживании за письменным столом, штудировании отчетов и сверке данных посредством звонков. Я передал информацию Ласкера секретарям из отдела криминалистики и ничего не сообщил Левину. В голове не укладывалось, как его послание может быть полезно нашему отделу, но каким-то образом Левину все стало известно, потому что через несколько дней он зашел в мой кабинет – встревоженный и обеспокоенный – и потащил меня в туалет на нижнем этаже Дома. Там он попросил меня держать операцию под личным контролем. Оружие после передачи должно было уйти в два южных района Стокгольма на продажу двум молодым враждующим группировкам.
– Операция выйдет крупной, – сказал тогда Левин. – На месте будут информаторы, связанные с Домом. Это значит, что кто-нибудь, может не сам начальник полиции лена[4], но кто-то в прямом ему подчинении пошлет туда двоих ребят из отдела внутренних расследований, чтобы скинуть с себя ответственность, если все полетит к чертям.
Методика активного присутствия отдела внутренних расследований была новшеством, при котором отдел сопровождал операции с самого начала, содействуя консультированием. Но целью было сбрасывание ответственности. У посторонних, возможно, такой метод вызывал беспокойство, но сидящие в офисе люди придерживались лишь практической стороны вопроса.
– И ты хочешь, чтобы я проконтролировал отдел внутренних расследований.
Левин лишь молча улыбнулся. Я прислонился к холодному кафелю и закрыл глаза.
