Сейчас я больше привык отвечать на вопросы, нежели задавать их, но в хорошо проведенном допросе есть особая тонкая элегантность. Почти во всех случаях допрос является бюрократическим кусочком пазла для следователя перед судебным процессом. Протокол будет соблюден, все данные – записаны на пленку, распечатаны и подписаны свидетелем. На документах будет поставлена печать, их прикрепят к другим бумагам и отправят в архив. В электронном архиве собраны звукозаписи людей, которые только говорят. Целой жизни не хватит, чтобы прослушать их все.
– Петер Зоран Колл, – говорит Бирк, идя на полшага впереди меня по Дому, после того, как встретил меня на улице. – Тридцать шесть лет, родился в бывшей Югославии, но вырос в Германии – его родители бежали туда во время войны. В Швецию приехал в две тысячи третьем, был осужден в первый раз за незаконное хранение оружия в мае две тысячи четвертого. После этого подозревался примерно в двадцати преступлениях – все касались насилия и государственной измены, – но по факту был осужден только за мелкие преступления, получил условный срок и электронные кандалы. Он…
Бирк останавливается и рассеянно меня рассматривает. Его лицо настолько близко к моему, что я могу чувствовать запахи мяты и кофе в его дыхании.
– Ты под чем-то, Лео?
– Я… больше нет. – Моргаю. – Я думаю, нет.
Бирк со свистом выпускает воздух сквозь сжатые челюсти.
– Я не могу проводить допрос с человеком в неадекватном состоянии.
– Говорю же, я уже в порядке.
Бирк с сомнением осматривает меня.
– Тебе нельзя допрашивать и отстраненного полицейского, – напоминаю я. – Если уж быть совсем принципиальным.
– Ты остаешься, – холодно отвечает он. – Ты остаешься, но закроешь рот.
Я пожимаю плечами. Он продолжает идти, а я следую за ним.
– Ты его знаешь? – спрашивает Бирк, не оборачиваясь.
– Напрямую – нет.
– Колл относится к тем преступникам, которые всегда делают то, о чем их просят. Предполагается, что им за это платят.
– Так он… консультант?
– Что-то в этом духе.
Бирк вызывает лифт и ждет. Он выглядит уставшим и бледным, вокруг обычно ясных глаз – красные круги.
– Итак, – говорит он. – Если ты не знаешь, кто этот тип, то почему он хочет говорить только с тобою?
– У него же инструкции.
– Да, – нетерпеливо продолжает Бирк, – но от кого?
Приезжает лифт, оттуда выходит секретарь полицмейстера, с серьезным и ничего не выражающим лицом.
– Думаю, я знаю, почему она умерла, – говорю я.
Бирк смотрит на меня, пока закрываются двери лифта, и холодный металлический ящик начинает подниматься.
