– Мне ее подарила… – начал было он, но не закончил предложение.
– Мамочка? – издевался я. – Тебе ее подарила мамочка?
Он молча смотрел на меня.
– Отвечай! – закричал я.
Тим молча кивнул и опустил глаза. Я поднял кепку, смял ее и засунул в задний карман джинсов. На скамейке рядом с Тимом лежала ярко-желтая кожура. Стоя рядом с ним, можно было почувствовать запах мандарина или апельсина от его пальцев.
– Кепочка, – сказал я. – Сиреневая. Ты голубой, что ли?
– Что?
– Я спросил – ты голубой? Плохо слышишь?
Он отрицательно покачал головой.
– Ты чего головой трясешь?
– Я хорошо слышу, – тихо произнес Тим.
– Отвечай тогда. Ты – голубой или нет?
Он снова начал трясти головой.
– Что? – спросил я и наклонился вперед. – Говори громче.
– Мне двенадцать, – прошептал он. – Я не знаю, какой я.
Я рассмеялся ему в лицо.
Я не ударил его тогда. Это случится в другой раз. На обратном пути, проходя мимо стройки, я закинул сиреневую кепку в открытый контейнер, проследив, чтобы она оказалась в самом низу. Тиму ни за что ее не достать, даже если он ее увидит.
Чувствовалось облегчение, некое внутреннее обновление – и, наверное, поэтому моя совесть молчала.
В течение двух лет я использовал Тима Нордина в качестве мальчика для битья, чтобы ощутить себя сильнее кого-то. Думаю, что точно так же относились ко мне Влад и Фред. Возможно, запустилась цепная реакция на то, что произошло раньше. Одни всегда попадали под раздачу, другие нападали, и я не был ни хуже, ни лучше. Такова была система.
Затем что-то произошло, и Том Нордин переехал из Салема. Может быть, из-за семьи, не знаю. Он пропал, и я не очень переживал по этому поводу. Я никому не говорил о том, что сделал. Думаю, что Тим тоже молчал. Несколько лет я не слышал о нем ничего, до тех пор, пока Юлия не произнесла его имя, когда мы сидели на водонапорной башне.
А теперь он вернулся, подросший, но такой же худой. Я сидел на кухне и завтракал, когда он прошел мимо Триады. На таком расстоянии я его сначала не узнал, но когда пригляделся, стало ясно, что я увидел того, кого видеть не хотел. Походка Тима не изменилась. Когда пытаешься быть незаметным, есть одна проблема – эти попытки заметны. Они очевидны.
– Лео, все нормально? – спросил отец, перед тем как уйти на работу. – Ты… сам не свой всю последнюю неделю.
– Да, – ответил я. – Все хорошо.
– Уверен?
– Абсолютно.
Отец разочарованно кивнул, взял ключи и закрыл за собой дверь. Час спустя все повторилось, только уже с мамой. Я сидел у окна на кухне в ожидании звонка Грима. В этот раз мне хотелось узнать, как дела у Юлии. Мне нужно было знать, как она себя чувствовала. Люди могут смеяться по разным причинам. Я видел, как улыбалась Юлия, но это вовсе не означало, что у нее все хорошо.
