Позади над воронками колыхались глаза, клацали клешни, но гигантские крабы не преследовали – добыча убежала слишком далеко. Сидели в воронках, как в раковинах-домиках. Над головой мага ухнуло, он глянул вверх. На дереве нахохлилась сова, глаза изучали возмутителя спокойствия. Тот растекся подобно желе, сил совсем не осталось, тело била нервная дрожь. Птица презрительно отвернулась и застыла до ночи.
Шаман стиснул зубы, рука уперлась в шероховатый ствол, кое-как поднялся. Лес самый обыкновенный, только деревья имели явственный наклон в одну сторону, будто их положила взрывная волна, да так и растут по сей день. Нечто подобное изображают фотографии с места падения Тунгусского метеорита.
– Как настроение, соратники?
– Плохие тут места, – заявила Зета. – Может, вернемся?
– Через это поле? Ничего подобного. Тем более мы пришли за книгой, забыла?
– Я забочусь о твоей безопасности. Эти ужасные крабы, б-р-р-р, только начало.
– Пусть. Без книги я не смогу вылечить Аль Мавира.
– Сам погибай, а друга выручай, – подтвердил Бурун.
Вместе с конем пропал и мешок с провизией. Как всегда в таких случаях, захотелось есть. Шаман обозрел окрестности – претендентов на жаркое не наблюдалось. Не будешь же есть сову, которая хоть и презрительная сверх меры, но питается – гадость какая! – мышами. Потерпим, не впервой. Про трехразовое питание пора забыть, того и гляди, как бы самого не схарчили.
Лес густел, пришлось продираться через переплетение ветвей, обходить упавшие деревья. В кронах сновали местные обитатели, вскрикивали невидимые птицы. Через час Шаман еле шел, липкие струйки пота пропитали одежду. Ветки срывали капюшон, острые сучья норовили выколоть глаза. Плащ утыкали репьи, ткань порвалась в нескольких местах. Наконец просветы в кронах увеличились, деревья расступались перед настойчивым путником. Шаман вывалился на поляну с густой травой.
Посредине возвышался бревенчатый сруб, обнесенный забором из кольев. Калитка на засове, дверь без замка. Окна забраны ставнями, кругом ни души. Шаман поднялся на крыльцо и, ожидая подвоха, заглянул внутрь.
В просторной чистой горнице стоит накрытый стол. На блюде разложены ломти мяса, рядом – каравай хлеба и глиняная бутыль. Шаман крикнул хозяев – никакого ответа. Дернул ставни, в горнице посветлело. Хозяин ушел недавно, в печи еще булькал горшок с гречневой кашей. Ну, мы люди не гордые, приглашения ждать не будем, а много не съедим. Шаман ухватом достал горшок. Гречка не успела развариться, словно подгадала к приходу гостя, который приступил ко второму завтраку, первому обеду и раннему ужину. Неизвестно, когда еще поедим.
