Вот вы идете и встречаете людей. "Что вы сделаете? Ну хотя бы поздороваетесь, про погоду поговорите там, про комаров ненасытных.
Нет. Он ничего не сказал. Ни слова ни полслова.
Он молча развернулся и кинулся к своей лодке. Мы ломанулись за ним, ощущая, как от него исходит запах страха, подозрительно напоминающий сероводород.
Инстинкт, помогший выжить на земле людям, гнал мужика со скоростью, совершенно нереальной для человека, обремененного болотными сапогами и ружьем.
С аццким выражением лица, пискнув что-то нечленораздельное и газанув напоследок (человек-скунс какой-то!), он прыгнул в свою лодку, оттолкнувшись от берега.
Мы однозначно не успевали догнать и вломить напуганному хантеру за мох в моей пасти и лужу под Серегой. Напуганный хантер был быстр как оргазм!
Но небеса не оставили нас своей милостью и положили на берег корягу замысловатой конфигурации. Серега, сообразив, что коряга полетит гораздо быстрее, чем бежим мы, схватил ее и, крякнув от натуги, запустил вслед отступающему хантеру.
Прыгнув в лодку, отчего она довольно резво отчалила от берега, и осознав свою полную безопасность, он с глумливой ухмылкой повернулся к нам и показал средний палец.
Знаете, за что я люблю тяжелые деревяхи? За то, что тяжелым деревяхам глубоко пох, что им показывают, куда их посылают и что о них думают. Им главное, долететь и встретиться с чем надо.
И она встретилась. Красиво вращаясь, ну прям бумеранг, она с гулким «бамммммм» соприкоснулась с интеллектуальным лбом удачливого хантера, отчего оный беззвучно прилег на борт лодки и затих в философских раздумьях.
Небольшие волны покачивали лодку, и в такт волнам покачивался человек с ружьем, так и не успев стереть с лица глумливую ухмылку.
По весне, уже было более-менее тепло, полетели мы на охоту. Мы, это — я, Юра и Коля. Палатка, рюкзаки, спальники, Вобщем все, как у взрослых. Выбросили нас на небольшом полуострове, с одной стороны которого примыкала сопка, а с другой огибала скованная льдом река.
Поставили палатку, растопили печку, шулема наварили. Ессно, ноль пять открыли, сидим, обедаем.
Прошел день, но ни кря-кря, ни га-га, ни даже ква-ква не услышали.
— Ниче, — успокоил всех Юра, залезая в спальник, — с утра птица попрет, как голодный в харчевню.
Кое в чем он оказался прав, с утра поперла. Но не птица. Из-за аномально теплой погоды попер лед на реке.
Вы когда-нибудь видели, как вскрывается узкая река с двухметровым льдом? Нет? Значит, так. Никакого оглушающего треска ломающегося льда нет. Так, трещит понемногу, громко, конечно, но далеко не Рамштайн. И вот лед тронулся.
