Намеревалась…
Видно, определение расстояния до несущейся перпендикулярно ее появлению каталки не являлось ее сильной стороной, как и не являлось сильной стороной определение направления полета скрежещущего механизма, который до боли напоминал полет пепелаца из небезызвестного фильма.
Вынырнув перед рассекающим просторы больницы пепелацем, она даже «Ку» не успела сказать. Пролетающий на околокосмической скорости верстак врезался ей под зад и, влекомый чудовищной инерцией, покатился дальше, почти не потеряв в скорости.
Короткое, но емкое «ПЛЯТЬ!!!» разнеслось по коридору, метнулось по больничным закоулкам и вернулось в виде эха. «Плять…лять…ять», — радостно зашептал гулкий и пустынный коридор.
Аццкая конструкция из каталки, медсестры, дитенка и меня, всеми копытами пытающегося остановить бег этого пепелаца, обгоняя эхо, пронеслась мимо озадаченных рож родителей и детей, смотрящих в коридор из палат.
Но надо отдать должное работнику медицины, первоначальное «плять» было единственным громким звуком, изданным ею. Теперь она сидела на краешке каталки, судорожно сжимая передние ручки, что-то мычала, не разжимая губ, и пристально всматривалась вперед, откуда с неумолимостью бульдозера на нее надвигалась стена.
А тем временем дым из-под моих подошв позволял надеяться на скорую остановку, тем более что из прожженных трением ботинок вскоре должны были показаться когти, коими я был намерен зацепиться за линолеум.
В этот день я был удачлив, и поэтому каталка остановилась в десяти сантиметрах от стены.
— Пит стоп, — прокомментировал радостный ребенок.
Еще минуту медсестра, как изваяние на носу корабля, сидела на каталке, пристально разглядывая трещинки на стене, нечеловеческими усилиями борясь с диарейными проявлениями и желанием выразится не по-интеллигентному.
Затем она молча встала, посмотрела на меня так ласково-ласково и ушла в то ответвление, с которого начался ее путь, несомненно открывший ей какие-то тайные знания философского толка.
Приволокла откуда-то сестрица мешок хрена. Хрен, грит, домашний буду делать. Ага. Если заявляется, что «я буду делать», то, значит, в процесс будут вовлечены все, кто попадется в поле зрения этой злостной кулинарке. Зная об этой особенности сестры, я было затихарился за диваном и накрылся газеткой в надежде, что хрено-производство минует меня, но не тут-то было.
— Сергееей, — сквозь густой запах хрена и вой насилуемой электромясорубки раздался сестрин голос. — Иди, помогай.
