Помню, как в счастливом, голопузом детстве,
Что ни в сказке не сказать, не описать…
М. Круг
Я жил на втором этаже, а друг на первом. Этакие два классических малолетних хулигана двенадцати лет от роду. И был у нас в подъезде лифт. Не знаю, как они правильно называются, но такой, у которого двери разъезжаются. И была у этого лифта одна замечательная особенность: если немного снаружи раздвинуть двери, то лифт, на каком бы этаже он ни находился, останавливался. Чем мы иногда и пользовались.
В этот раз мы тоже решили немного влить адреналина в едущих на лифте. А что, прикольно. Дверки раздвинул, где-то наверху слышно, как пассажир выводит: «Мать так, лифт окаянный!!!» Не успевает он договорить, отпускаешь двери, лифт едет. Сверху слышится: «Ну, слава богу, заработал». Потом рраз и опять раздвигаешь. Сверху опять Ниагара матерных слов. Опять отпускаешь. И так несколько раз.
И вот что я заметил. Человек, находясь в лифте, считает, что он один и его никто не слышит, и позволяет себе выражения, которые не позволил бы себе в обществе.
Ну, например, мы два раза слышали, как крыла матом из остановившегося лифта наша учительница по литературе. Крыла так, что соседские грузчики записывали в блокноты незнакомые выражения. Или старушка-интеллигентка. Вот это была песня! Такого витиеватого мата, как от этой потомственной интеллигентки, до сих пор не ведает Рунет.
Но в этот раз старушек и учительниц не было.
Как назло, в этот прекрасный летний день вздумал подняться на лифте, ммм, ну пусть дядя Коля. Честно говоря, я уже не помню, как его звали, так что пусть будет дядя Коля.
Дядя Коля был хорош. Он был пьян, буен и болен неудержимым словопотоком, направленным на неведомую подругу, которая ждала его наверху.
Кроме того, дядя Коля был тоже хулиган, как и мы, но масштабом покрупнее. Спереть чего, дать кому-нить в рыло или морально расплющить кого жизнерадостным матерком — тут краше дяди Коли не было никого.
В общем, уверенный в себе как робокоп, дядя Коля ломанулся на восьмой этаж. В лифте.
— Здравствуй, дядя Коля, — прошептали мы и раздвинули дверцы. Лифт замер.
— Какого ху и что за ннна?!! — заревело сверху. — Ща выйду и всем… п…ц настанет!!!
Мы осторожно прикрыли дверки. Лифт поехал, дядя Коля удовлетворенно замолчал.
Подождав секунду, мы опять раздвинули створки лифта. Дядя Коля замер на уровне пятого этажа. Твою… мать!!! — завибрировали межэтажные перекрытия от выплеснувшихся дяди-Колиных эмоций.
