В город Лапшин прибыл уже в январе, в воскресенье днем. Побродил по улицам, выпил пивка, а вечером, побрившись в гостинице, он крепко надушился одеколоном — так, что самому смешно стало, — и отправился в драматический театр посмотреть спектакль.
Десятки электрических ламп освещали длинное фойе, блестели паркет, люстры, ручки кресел, рамки картин. Улыбались друг другу нарядно одетые люди, медленно прохаживающиеся по залу.
Недалеко от входной двери, на видном месте, стоял Буйнов и что-то убежденно говорил пожилому представительному мужчине. На нем был красивый черный костюм и белый галстук, Яков Ефимович выглядел молодцом.
Лапшин громко, с улыбкой приветствовал Буйнова. Но странное дело: Яков Ефимович будто не слышал. Дмитрий Дмитриевич подошел ближе и еще раз сказал раскланиваясь:
— Здравствуйте, Яков Ефимович! Здравствуйте!
Буйнов небрежно кивнул и отвернулся.
Дмитрию Дмитриевичу вдруг до смерти захотелось курить. В курилке в густом сизом дыму он заметил длинную фигуру своего старого знакомого — инженера областного отдела кинофикации, человека веселого, большого любителя театральных зрелищ.
— Послушай, — спросил Дмитрий Дмитриевич у кинофикатора, — ты ведь знаешь Буйнова?
— Еще бы!
— Что это стряслось с ним? Он какой-то не такой…
— Нельзя так о своем начальнике… — усмехнулся кинофикатор. — «Стряслось….», «не такой…»
— Что значит «о своем начальнике»?
— Ах, ты еще не посвященный. Темнота, темнота! Дней десять назад Буйнова утвердили начальником управления культуры сельского облисполкома. А Дом народного творчества, как сказывают, к нему, к этому управлению, отходит. Не знать своего прямого начальника! Ай-яй-яй! Ну, не сердись, не сердись. Подвезло нынче кой-кому во время перестройки. Но Буйнов, надо сказать, работяга и грамотен. Личность, в общем-то, заметная.
Дмитрию Дмитриевичу не хотелось работать под началом Буйнова. Но что делать? Перейти в другую организацию? Хорошо ли перескакивать с места на место? Да и какая причина? Буйнов — дрянной человек? А где доказательства? Ведь фактов совсем не много.
«Вроде бы ничего страшного не случилось, а почему у меня такое скверное настроение? — думал Лапшин, выходя из курилки. — Поживем — увидим. В конце концов, мне не лобызаться с ним. Посмотрим, как поведет себя. В случае чего — на партсобрании обсудим. Что, в самом деле!..»
Буйнов стоял на том же месте. Вот он стал глядеть на зрителей, разгуливающих по фойе. Уловив холодноватый взгляд Буйнова, Дмитрий Дмитриевич поджал губы, нахмурил брови. Но Яков Ефимович уже отвернулся и снова разговаривал со своим соседом — представительным мужчиной.
